В коробке оказался огромный, праздничный, жизнерадостный букет роз. Фрау Бауэр поставила его у изголовья кровати, и Каро нашла среди цветов карточку: «Я бы очень хотел, чтобы ты была моим единственным пациентом на сегодня, но, к сожалению, это невозможно. Поэтому пусть эти розы расскажут тебе, как много я о тебе думаю».Прочитав все это, она расплакалась от счастья. Она пролежала в постели почти неделю, к немалому удивлению Люсьена, который поначалу не считал болезнь Каро серьезной. Однако какие-то таинственные симптомы, видимо, убедили его, что он ошибался. Это была неделя сплошных удовольствий. Потому что она утопала в его заботе, каждый день постоянно получала цветы, книги и всевозможные неожиданные подарки.Лето горело за окном. Каро переживала все это великолепие пылающих рассветов, золотых дней и ароматных звездных ночей как волшебный, но стремительный вихрь, так плотно теперь была заполнена ее жизнь. Она узнала множество разных интересных или неинтересных, но известных людей, побывала на десятках званых вечеров, и сама не раз устраивала их. Несмотря на то что они с мужем виделись довольно редко, они все равно успели слетать в Рим, Осло и Мадрид. А в Париже они опять устроили себе маленький медовый уик-энд.В последний раз они посетили и Мюнхен. Это был не совсем отдых – Люсьена, как видного специалиста в своей области, пригласили дать экспертное заключение по поводу небольшого скандала с допингом в сборной Восточной Германии. Как раз в тот день, когда они собирались улетать в Оберлакен, произошли печально известные мюнхенские события. Арабская террористическая группировка «Черный сентябрь» захватила в заложники одиннадцать спортсменов. По роковому стечению обстоятельств, Люсьен и Каро подъехали к закрытому аэропорту как раз в тот момент, когда взорвался вертолет с террористами и заложниками. Тогда они испытали сильный шок. После путешествия Каро вернулась домой с тягостным чувством, что их безоблачной жизни наступил конец.Она иногда ловила себя на мысли, что не может понять, что Люсьен порой скрывает под всегда одинаковой маской безучастной любезности, которую она все чаще видела на его лице. И еще на его поведении стала сказываться резкая и немотивированная смена настроения. Иногда за ужином в ресторане он за весь вечер мог не проронить ни слова, а на следующее утро вдруг становился слишком оживленным. Каро поздно «включалась», чтобы начать новый день, ей нужно было пару часов раскачиваться, а Люсьен в это время мог засыпать ее вопросами о сегодняшних планах, рассказывать разнообразные истории, шутить. Каро не раз раздражалась, отвечала резко. Это действовало на Люсьена как ушат ледяной воды, он замолкал, быстро собирался и уезжал в клинику или уходил в офис. Тогда Каро могла не увидеть его до следующего утра.Каро регулярно получала очень веселые письма от Беверли, которая делилась важными новостями из своей только что начинавшейся самостоятельной жизни. Например, она рассказывала, что переставила мебель на свой вкус или что целый день провела в поездках по магазинам. Миссис Мозес передавала через Беверли, что квартира содержится в идеальном порядке, и таким образом Каро понимала, что Энни постоянно присматривает за девочкой, не давая ей делать совсем уж вопиющих ошибок.За два месяца Каро очень подружилась с Брайаном Вудхиллом. Так получилось, что они довольно часто встречались: их обоих приглашали на одни и те же званые вечера, они оба с удовольствием посещали симфонические концерты на открытой эстраде в парке Крузааль. Иногда они просто пили где-нибудь кофе – у них было много общих тем для разговора. Иногда они катались по озеру на лодке. Однажды они оба были приглашены на чашку чая к тетушке Гертруде. Там собрался тот же тесный кружок, что присутствовал на первом званом вечере в доме Каро и Люсьена. Это был один из самых прекрасных дней, но Каро и Брайану быстро наскучило сидеть в душной комнате в такую замечательную погоду. Под благовидным предлогом они исчезли и сбежали на озеро. Когда они возвращались к пристани, Каро была разрумяненная и в прекрасном настроении. Когда Брайан разворачивался к берегу, вода с весла плеснула ей на босоножки, и она немного намочила ноги. На пирсе их ждал Люсьен.– Если твои туфли промокли, то лучше я отвезу тебя домой, – несколько грубо сказал он.– Мне очень жаль, что они намокли, это моя вина, – начал извиняться Брайан, когда Люсьен завел машину.– Не подвезти ли вас в город, мистер Вудхилл? – услышали они вдруг знакомый звонкий голос. Ольга Спиро стояла у открытой дверцы своего алого «феррари». «Как странно, – подумала Каро, – в гостях у тетушки Гертруды Ольга обмолвилась, что через два часа уедет с важным визитом в Берн. Но она же должна безнадежно опаздывать».Брайан был настолько ошеломлен произошедшей сценой, что ничего не ответил фрейлейн Спиро. Он просто стоял на пирсе, Каро провожала его глазами из окон автомобиля, пока он совсем не исчез из виду. Вернувшись домой, Люсьен сказал:– Постарайся в будущем избавить меня от таких инцидентов.– Каких инцидентов?– Вроде ваших поездок на озеро. Для меня не имеет значения, поедешь ты туда с Брайаном или с другим мужчиной, это не должно быть темой для обсуждений.Ее глаза негодующе сверкнули.– Но я не собираюсь ездить куда бы то ни было с какими-то другими мужчинами. Брайан, если память мне не изменяет, твой хороший друг и даже твоя крестная, фрау Малер, не сказала ни слова, это при ее-то непосредственности. Я не понимаю, почему ты так настроен?Люсьен проигнорировал ее вопрос, зато очень неуклюже попытался закончить разговор:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35