Зал был на втором этаже. Невероятный шум, доносившийся оттуда, почти испугал ее. Селина остановилась на минуту в нерешительности, – ей захотелось вернуться на ферму, хотя бы пришлось идти пешком пять миль по снегу. Но она собралась с духом, поднялась по лестнице и вошла. Аукцион был в разгаре. Гул голосов утих на миг после продажи очередной корзины, и раздавался только раздражающий стук молотка аукциониста. Он стоял на стуле, и поэтому Селина мельком увидала его через спины и головы толпы. Это был Адам Оом, который и сам был некогда учителем в Верхней Прерии. Маленький лысый человек с пронзительным фальцетом и лисьей физиономией.Он громко и визгливо возглашал.– Вот что я предлагаю! Смотрите все. Тридцать центов. Тридцать пять! Стыдитесь, джентльмены! Кто выше?Селина ощутила прилив какого-то возбуждения. Она огляделась, где бы ей оставить свое пальто. Все столы, стулья, подоконники и вешалки были завалены одеждой гостей. Она высмотрела все-таки какой-то ящик, где еще оставалось местечко, бросила туда муфту, пальто и оставила в руках только коробку. Из залы между тем доносились взрывы хохота, аплодисменты, топот ног, улюлюканье. Предлагалась уже новая корзина. В надежде пробраться туда, Селина оправила свое платье и устремилась в толпу с интересом ребенка. Она искала глазами Марту и Клааса в этой битком набитой комнате. А Ральф? Но широкие спины в черных сюртуках заслоняли ей все и оттесняли обратно к двери. Она написала свое имя на коробке. Не было надежды самой пробраться к Адаму Оому. В отчаянии она решилась толкнуть углом коробки обладателя широких плеч, стоявшего как раз перед ней. Он обернулся:– Что такое? Как?..Селина глядела теперь прямо в гневное лицо Первуса де Ионга. Первус де Ионг смотрел сверху вниз в широко раскрытые глаза Селины, глаза, расширенные испугом.– Простите… Виновата… Я думала… Нельзя ли передать туда мою корзинку… Такая толпа…Тоненькая изящная фигурка в темно-красном платье посреди этих могучих торсов, разгоряченных тел, багровых физиономий. Глаза Первуса утратили сердитое выражение, стали внимательными. Он перевел их на ящичек с ужином и не мог скрыть изумления.– Это?– Да, для аукциона. Я – школьная учительница, Селина Пик.Он кивнул головой:– Я видел вас в церкви в воскресенье.– Видели! Я не предполагала. Неужели видели?– Подождите здесь. Я вернусь. Не двигайтесь.Он взял коробку. Она ждала. Он легко проложил себе дорогу через толпу, добрался до Адама и поместил свою ношу рядом с колоссальной корзинкой, одной из целой дюжины, ожидавших очереди. Воротясь тем же путем к Селине, он снова сказал: «Подождите» – и пробрался на лестницу. Селина послушно ждала. Она перестала волноваться из-за того, что не может разыскать Пулей, и, поднявшись на цыпочки, пыталась разглядеть происходящее через толпу. Когда Первус наконец возвратился снизу, у него в руках был пустой деревянный ящик из-под мыла. Он поставил его в дверях, позади толпы, и помог Селине взобраться на него. Голова ее едва-едва возвышалась над его плечом. Теперь она могла видеть комнату от одного конца до другого. Вот Пули. Она помахала Марте, улыбнулась Ральфу. Он как будто хотел направиться к ней. Сделал несколько шагов, но Марта удержала его за полу куртки.Селине надо было что-нибудь сказать своему покровителю. Что бы такое? Она взглянула вниз на Первуса. Затылок у него покраснел, словно от напряжения. Она невольно подумала: «Боже, он, кажется, тоже придумывает, что сказать». Эта мысль сразу доставила облегчение. Она подождет, пока он не заговорит. Теперь его затылок из розового стал темно-красным. Селина под напором почему-то отхлынувшей к дверям толпы зашаталась на своем ящике, машинально протянула руку, чтобы ухватиться, и почувствовала на локте его большую жесткую руку, поддерживающую ее.– Какая давка, не правда ли? – Неловкость и смущение обоих начали проходить. Шея де Ионга стала несколько бледнее.– О да, ужасная!– Здесь не одна только Верхняя Прерия. Много понаехало и из Нижней. Даже из Нового Харлема.– Вот как!Пауза. Новая напряженность.– Как идут занятия в школе?– О, недурно!– Вы такая маленькая. Чересчур маленькая для учительницы, верно ведь?– Маленькая! – Она повернулась на своем пьедестале из-под мыла. – А вот я выше вас!Оба засмеялись, как чему-то очень забавному. Молоток Адама Оома застучал, призывая к тишине. «Леди». Стук. «И джентльмены» – новый стук. «Смотрите, какую корзину вы можете приобрести сейчас!»Всеобщее внимание. Большая плетенка, так набитая едой, что грозила вот-вот треснуть. Сквозь щель выглядывала белоснежная салфетка, которой было закрыто содержимое корзины. Салфетка была тонкого полотна. Эта царица среди корзин вызывала мечты о покоившемся под салфеткой золоте в виде чудесно приготовленных кур, хрустящих на зубах, изумрудах – огурчиках; рубинах – земляничном варенье; кексе, манящем подобно бриллиантам. Не говоря о салате из картофеля, сыре, простокваше, бутербродах, печенье к кофе и т. п.Стук…– Корзинка вдовы Парленберг. Не знаю, что в ней имеется. Не знаете и вы. Но нам и нет надобности знать. Кто когда-нибудь ел цыплят, приготовленных ею, тому нет надобности что-либо объяснять. Кто ел печенье вдовы Парленберг, тому не надо объяснять. Что я получу за корзинку вдовы Парленберг? Что за корзину?Стук. Стук. Стук.Вдова, очень эффектная в черном шелке, с длинной золотой цепочкой на пышной груди, восседала в кресле у стены, шагах в пяти от аукциониста. Она заметно важничала, вспыхивала, подымала глаза, опускала их, всеми силами старалась принять невинный вид.Адам скользил взглядом по толпе. Он нагнулся вперед с застывшей улыбкой на лисьем лице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80