Вы взвесите все «за» и «против». Но я не дорассказал историю про Пёсика!
– Конечно, конечно! – согласилась радиоведущая. – Рекламный вопрос подождет, давайте про Пёсика!
Огуранов шумно вздохнул, зашаркал ногами под стулом.
– Пёсик, артист, конечно, очень большой, я бы сказал, внушительных размеров человек. Он еще круглее и толще меня, – конфиденциальным голосом доверил информацию гость. – Пёсик, когда входит в двери, открывает сразу две створки, вот какой он широкий. А я пока обхожусь одной дверной створкой, правда, втискиваюсь в открытый проем боком. Но это ничего, иногда полезно… В общем, с Валентином Пёсиком я познакомился на рекламе собачьих обоев: он талантливо читал текст, подвывал, как привязанный кобель, в тех местах, где ему велел режиссер, а потом мы с Пёсиком разговорились в коридоре студии о том о сем. И вдруг артист хлопнул меня по животу. «Сашка! – говорит. – Ты чего, как домохозяйка, толстый и плотный? Нехорошо, брат! Надо бы тебе сбросить несколько килограммчиков!» «Согласен, Валентин Матвеевич, – отвечаю, – но по этому вопросу было сделано много попыток, и все безрезультатные». «Брось, Сашка, – опять хлопнул меня Пёсик по животу, – давай вместе предпримем еще одну попытку. Знаю одно местечко, где из пузанов делают стройные березы».
Толстяк Огуранов снова уронил голову на руки, а руки положил на стол.
– Саша, – почти нежно промолвила Лилия Горная, – зачем так убиваться? По-моему, знакомство с известным артистом не дает повода отчаиваться. Рассказывайте дальше, вам полегчает.
Огуранов поднял измученное лицо, преданно посмотрел на радиоведущую.
– Рассказывать?
– Конечно! – подбодрила его госпожа Горная. – Вы уже поведали о себе столько мелких подробностей, что стали мне почти как родной.
Толстяк мощно вздохнул, даже заколыхались цветы в вазе, стоящей на столе.
– Дорогая Лилия Горная, я – несчастный человек – доверился всенародному артисту, словно собственной маме. Мы с ним созвонились через пару дней, и он сказал, что будет ждать меня на следующее утро в пять часов у гастронома «Пальчики оближешь». Кстати, роковое утро было как раз сегодня.
– В пять утра? – удивилась сыщица. – Для лечения, то есть для избавления от лишнего веса это слишком странное время.
– Вот именно! Но Пёсик заверил: «Ты, брат, не думай лишнего, знаешь, сколько в нашем городе желающих попасть на сеанс „найт-терапии“? Надо быть в первых рядах».
– Найт-терапия? То есть ночная терапия? – играючи перевела с английского Лилия.
– Ну, да, да, да! Найт-терапия – это ночная терапия! Лучше мне об этом не вспоминать! – досадливо уточнил Огуранов.
Лилия Горная сняла с левой ноги правую и обе ноги поджала под стул. Кто его знает, отчаявшегося рекламного агента, может, он и вправду убийца, а в гневе и отчаянии страшен, как граф Дракула? Надо быть начеку, готовой к непредсказуемым поворотам. Господи, чего ей только не приходится терпеть ради программы «Ужастик для взрослых»!
– Не хочу рассказывать, как я добирался до гастронома «Пальчики оближешь», чтобы не опоздать на свидание с Пёсиком. Ему-то что! У него машина «Тойота», а я – бедный рекламный агент, главный мой транспорт – метро и прочая надземка, – как ни в чем не бывало продолжал свой бесконечный рассказ Огуранов. – Но метро-то открывают примерно в половине шестого!.. Короче, без трех минут пять я был у гастронома, а в две минуты шестого туда прикатил Валентин Пёсик. Дальше было так тошно, так гнусно. Мы попали на сеанс «найт-терапии», они там прямо с порога злостно гипнотизируют пришедших, я подвергся чарам, заснул, как сытый слон, а когда проснулся, целители объявили мне, что в состоянии гипноза я убил сто пятнадцать человек, они, мол, не могли остановить меня, когда я крошил публику. И потребовали, если я не хочу огласки преступления, триста долларов за молчание.
– Погодите, погодите! – вскричала Лилия Горная. Она в мгновение ока забыла об осторожности, почуяв, что наконец-то вырисовывается сюжет для «Ужастика». – Ничего не понимаю! Откуда взялись эти сто пятнадцать жертв?
– Как откуда? Со мной и Пёсиком в первых рядах на сеанс излечения вломились сто пятнадцать незнакомых мне людей – старики, женщины, девушки, студенты. Мы даже писали на ладонях номера очереди. Потом нас провели в какое-то жуткое место, напоминающее котельную, там уложили на грязные матрасы и топчаны. Загипнотизировали. Врубили жуткую музыку – помню, хохотали летучие мыши, выли волки, скрипела старая мельница… Но куда народ растворился после проклятой «найт-терапии» – ума не приложу!
– Послушайте, Саша, а жив ли Валентин Пёсик? – участливо поинтересовалась Лилия Горная…
Подлая, мерзкая женщина! В глубинах души радиоведущая лелеяла надежду, что народный-всенародный артист почил в бозе и она будет первым работником средств массовой информации, который сообщит об этом печальном событии радиослушателям. «Ужастик для взрослых» получит действительно неопровержимую сенсацию.
– О! – закричал вдруг толстяк. – Я об этом не подумал! Наверное, жив! Конечно, жив! Его-то с чего убивать, артист мне добра хотел! На сеансе «найт-терапии» нас было ровно сто семнадцать человек. Сто семнадцать минус сто пятнадцать равняется два. То есть в живых, видимо, остались я и он.
– О, Господи! Не история, а компот с винегретом! – разочарованно выдохнула радиоведущая. – Саша, вам мешает чрезмерное волнение, ваш рассказ сбивчив, импульсивен и местами истеричен.
Внезапно живот Огуранова истошно запиликал. «Пили-пили-пили!» – примерно так звучали переливчатые звуки.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10