джинсы и полосатая, с короткими рукавами, рубашка. Фабиан, которого она помнила, одевался в дорогих магазинах. Некогда жизнерадостный, лучащийся взгляд превратился в скучный и отсутствующий. Взгляд этот не предвещал ничего хорошего.
– Привет, Эмили, – спокойно сказал он, подойдя к ней. – Я так и подумал, что это ты.
Его бархатный глубокий голос проник в нее, словно дорогое бренди, обжигая и маня, наполняя тело предательским теплом.
Она застыла на месте.
– Здравствуй, Фабиан, – ответила Эмили, услышав неприятную хрипотцу в своем голосе.
На минуту, ставшую вечностью, воцарилось молчание. И казалось, все вокруг вмиг наполнилось старыми воспоминаниями и новыми чувствами.
– Как ты? – наконец спросил Фабиан.
Голос звучал отчужденно-вежливо. А в глубине его глаз Эмили увидела неукротимость, которая никак не сочеталась с манерой поведения и голосом.
– Хорошо. – Она скрестила руки на груди, словно поддерживая себя.
С кухни доносились запахи чеснока, морских яств, фруктов.
– Я не знала, что ты вернулся.
Конечно, она не могла знать. Да у нее и не было повода об этом думать. Двенадцать лет прошло со дня их последней встречи. За это время она лишь немного узнала о нем из газетной статьи. Как врач, он сделал свое имя известным, работая педиатром в тропиках, в странах третьего мира, где всегда болели дети. Когда вышла статья, он и его жена, тоже врач, возглавляли важный медицинский проект в Азии.
Теперь он снова в Калифорнии.
– Я здесь всего лишь на пару месяцев, – сказал Фабиан. – Остановился в летнем домике.
Летний дом его родителей находился в нескольких милях отсюда, возле пляжа. Роскошный дом на высоком утесе, из окон которого открывались великолепные виды. Как-то она была там и спала в одной постели с Фабианом. Спит ли он теперь в той же постели со своей женой?
Не думай, не думай!
– Как твои родители? – машинально спросила Эмили, пытаясь придерживаться нейтральных тем.
– У них все замечательно. Недавно уехали в кругосветное путешествие.
Последовала неловкая пауза.
Фабиан потер подбородок, его взгляд оставался непроницаемым.
– Если не ошибаюсь, Синди умерла?
Он не любил ее мать.
Эмили вздохнула:
– Да.
Мать занемогла вскоре после его отъезда и умерла, проболев три месяца.
– Уже давно, – добавила она.
Однако сейчас ей так не казалось. Вернулись все ее чувства, все страдания. Словно прошло лишь несколько дней, а не лет. Как, как такое возможно?
– Да, – проговорил Фабиан, скользнув по ней взглядом, который вобрал в себя и ее шелковое платье, и драгоценности, и дорогие туфли, – много воды утекло…
В его голосе не было никакой интонации. Слова лишь констатировали факт. Только по едва заметному движению в уголках губ можно было догадаться, что он что-то чувствует.
– Да.
Эмили могла представить, что думает Фабиан, глядя на нее. Она вновь почувствовала себя неуютно, не зная, что сказать, и отчаянно желала уйти отсюда. Ей показалось, что она опять юная неуклюжая девчонка. И это было ненавистно. Ей тридцать, а не восемнадцать.
– Я должна идти, – сказала она.
Фабиан кивком указал на зал ресторана:
– Там твой муж?
Итак, он знал, что она вышла замуж. Но это устаревшая информация. Эмили грустно покачала головой.
– Нет, Энди… мой муж, умер почти два года назад. – Ее голос дрожал. – Мне нужно идти.
Ей вовсе не хотелось выслушивать банальные соболезнования. Эмили поспешно вернулась к Мартину. Ее волнение выдали руки, предательски дрожавшие, когда она потянулась за бокалом с вином, едва его не опрокинув. Краем глаза она увидела, что Фабиан тоже вернулся за столик к жене.
– Я уже хотел высылать за тобой поисковую группу, – произнес Мартин, внимательно вглядываясь в лицо Эмили. – С тобой все в порядке?
– Теперь да, – солгала она.
– Твой суп совсем остыл.
– Ничего страшного. Тарелка почти пуста. А что за идеи у тебя насчет второго альбома?
Эмили села поудобнее, пытаясь сосредоточиться на разговоре с Мартином. В августе должен был выйти альбом, который они готовили вместе. Эмили собрала рассказы и рисунки детей, родители которых были слишком поглощены борьбой за существование, чтобы позволить себе такую роскошь, как общение с собственными чадами. Дети, предоставленные самим себе. Поистине животрепещущая проблема! Мартин сделал для этого сборника фотографии. Получилась очень яркая книга, вызывающая целую гамму чувств.
Но как Эмили ни пыталась сосредоточиться на работе, все было тщетно. Она всем существом чувствовала присутствие Фабиана. Он был всего лишь в нескольких футах от нее, но она изо всех сил пыталась не замечать ни его, ни его спутницы. Больше всего Эмили опасалась уловить какие-нибудь интимные жесты – улыбку, соприкосновение рук. Раньше они предназначались лишь ей, крошке Эми. Она чувствовала, что вот-вот задохнется. Надо уйти отсюда, подальше от Фабиана.
Эмили посмотрела на Мартина.
– Ты не будешь возражать, если мы уйдем? Мне пора вернуться к ребенку.
Это было лишь предлогом. Эмили чувствовала себя виноватой. Берта – опытная сиделка, медсестра и мать троих детей. Более надежных рук, чем у этой давней подруги, для малышки невозможно было найти.
Эмили глубоко вдохнула в себя влажный солоноватый морской воздух. Мартин помог ей сесть в машину.
Какое-то время они ехали вдоль берега. Отсюда открывались завораживающие виды на океан, скалистые уступы и поросшие зеленью горы. Темные облака проглядывали на небе, а неистовые волны разбивались о скалы, заливая пляж.
1 2 3 4 5 6 7