– Ах, вот и ты, дорогая, – невыразительно сказал он. – Мы с мамой как раз собирались ложиться.
– Этой уловкой ты уже пользовался, – ответила Найна.
– Правда? Вот те на. – Он невинно улыбнулся. – Спокойной ночи, дорогая. Спокойной ночи, Хардвик. Я рад, что ты объяснился с нашей дочуркой. Пошли, Нэнси.
– Одну минутку. – Найна сглотнула. – Ты… что ты сказал? Кто объяснился?
Джозеф прокашлялся.
– Гм. Я насчет молодого Хардвика… Я понял, кто он, как только ты его представила. Я наслышан о его карьере. Начинал он в складском помещении, продвигался сам. И наконец купил компанию. Я уважаю такую деловую хватку. – Он почесал в голове с притворно-бесхитростной миной. – Однако вижу, что ты обо всем этом понятия не имела.
– Но, папа, почему ты мне ничего не сказал?
Джозеф еще раз прочистил горло.
– Я думал, ты будешь недовольна. Ты всегда бываешь недовольна, когда я одобрительно отзываюсь о молодых людях.
– Но тут совсем другое дело. Те… – Найна осеклась при виде самодовольной улыбки Джозефа, почти до ушей пересекавшей его лицо.
– Все понятно, – сказал он, кивая головой. – Другое дело. – И, увидев недовольное лицо Найны, добавил: – Пойдем, Нэнси.
– Послушай, Джозеф, – сказала Нэнси, с опаской взглянув на свою дочь. – По-моему, Найна не хочет…
– Хочет, – сказал Джозеф. – Поверь мне, хочет.
– Но…
Но Джозеф уже держал жену за руку, и, поскольку не ей было тягаться с ним, если он твердо решил ее увести, минуту спустя Найна снова осталась в отапливаемой камином комнате наедине с Фэном. Но здесь был другой камин, более крупный и выложенный из камня, а Фэн стоял за спинкой вольтеровского кресла, как за кафедрой, и будто собирался читать строгое наставление об учтивости и уважении, с какими надлежит относиться к президентам компаний, импортирующих деликатесные товары.
Найна спрятала руки за спину. Возмущение, возникшее, когда она услышала, как Фэн говорит о ней с ее отцом, еще не улеглось. Но нельзя было во всем винить Фэна. Хотя почему-то это становилось уже неважно. Важно другое – то, что она, может быть, все время чуяла сердцем.
– Теперь ты кое о чем забыл, – тихо сказала она. Если она не возьмется за это разом, то струсит, и Фэн, возможно, успеет приступить к своему наставлению.
– Забыл? – спросил он. – Вряд ли. Твоя мать сказала, что прикажет спустить мой чемодан. Мне только осталось вызвать такси.
Найна покачала головой.
– Нет, я не об этом. Есть еще кое-что.
Фэн взглянул на свои часы.
– В таком случае говори, наконец. Мне надо спешить на самолет. – Взгляд его авантюриновых глаз был страшным, как взгляд кобры.
Найна глубоко вздохнула и для храбрости приподняла подбородок.
– Ты забыл об извинениях, которые, как ты считаешь, я должна тебе принести.
Только легкое подергивание бровей выдало его удивление.
– Ах да, – подтвердил он. – Но мне это кажется бессмысленным при сложившихся обстоятельствах.
– Нет, – возразила Найна, – это не бессмысленно. Для меня это важно. Еще когда ты вернул мне этот… мой чек, я должна была догадаться, что с самого начала неправильно все поняла.
Фэн не отвечал. Он смотрел сквозь Найну, будто ее не видел. Найне пришлось собраться с силами, чтобы не опустить взгляд.
– Извини, – искренне сказала она, подозревая, что в ее голосе звучат ворчливые и оборонительные нотки. – Ты был прав, когда говорил, что я в своей слепоте и неверии дошла до того, что не могу отличить бисер от свиней…
– Я это не совсем так выразил, – тихо произнес Фэн. Его взгляд снова сосредоточился, и он провел рукой по губам.
– Ну да, пожалуй, – согласилась Найна. Не тень ли улыбки промелькнула у него на губах? – Я бы не сказала, что ты и впрямь бисер…
– Если мне память не изменяет, ты утверждала, что я дрянь.
– Да, но отнюдь не свинья. Фэн, я не понимала… Еще никто… Я хочу сказать, что, с кем бы я ни знакомилась, каждый, зная, кто мой отец, разевал рот на большой каравай, а не на меня. Я не понимала… то есть… – Она судорожно сглотнула, стараясь избавиться от комка в горле, который снова стал ее давить. – Наверное, мне надо было обратить внимание на то, что ты не такой, как те, остальные. Что я заметила, так это что тебе нравилось дразнить меня и бросать мне вызов, а мне, пожалуй, было приятно… – Она замолчала, потому что Фэн никак не реагировал, а ей больше нечего было сказать.
Она не могла упрекнуть его в отсутствии сообразительности. Ведь, даже когда он вернул ей ее деньги, это она ничего не замечала прямо перед своим носом – не замечала, что хоть Фэн и зло шутил, но человек он порядочный, сердечный и наделенный чувством достоинства. Неудивительно, что ее подкуп оскорбил его.
Она вздохнула и опустила глаза. В другом конце комнаты на решетке камина затрещало полено, и на мгновение распространился едкий запах дыма.
Фэн не шелохнулся, и Найна, не поднимая глаз, тихо произнесла:
– Пойду вызову тебе такси. – И повернулась, чтобы уйти.
Она почти успела дойти до двери, когда почувствовала, как твердая рука Фэна легла ей на плечо.
– Ты куда? – спросил он.
– Я же сказала…
– Нет, ничего такого ты не сделаешь.
– Но я… – Она задохнулась, когда он повернул ее к себе и положил ей руку на талию. – Я… – Она смотрела в его прищуренные золотистые глаза и не могла вспомнить, что собиралась сказать.
У нее начались спазмы в животе, а когда комната стала кружиться, Найна машинально подалась к нему. Фэн положил обе руки ей на плечи, чтобы она не упала.
– Держись, – сказал он. Его голос слабо долетал до нее откуда-то издалека. – Не падать в обморок! Твой отец с меня шкуру спустит.
– Я никогда не падаю в обморок, – ответила Найна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27