Она рассмеялась.
– Нет, никакого такого сюрреализма. Но я просто глазам не поверила. Вы любите детей, да?
– Ага. Ты не ожидала этого?
Она этого действительно не ожидала. Он производил впечатление человека настолько занятого делами, что вряд ли у него могло хватить времени и терпения, чтобы заниматься еще и детьми. Ее отец был таким же. Он по-своему любил ее, но в детстве ей всегда казалось, что больше всего он ее любил, когда она уходила в школу или спала. Его упорное стремление выдать ее замуж за первого попавшегося приличного мужчину было всего лишь продолжением этого его отношения.
– Да, пожалуй, для меня это неожиданность, призналась Найна. – Вас как-то трудно себе представить в роли отца.
– Ну, не знаю, – протянул он. – Ты же не станешь отрицать, что я отлично справляюсь с балованными детьми. – Его слова и выражение лица вроде не содержали намека, но, когда он слегка похлопал ее по щеке, стало ясно, что он говорил не о близнецах.
– У вас, – начала она, – невыносимо покровительственные… – Ее прервал бесплотный голос из громкоговорителя, объявивший, что пассажирам пора занять свои места в поезде.
– А тебе подходит роль матери? – спросил Фэн, не обращая внимания на ее неоконченный выпад. Он взял ее под руку и потащил сквозь толпу на платформе.
– Наверное, подходит. – Найне снова стало невыносимо жарко. Она почти не сомневалась, что Фэн прекрасно понимал, как он действует на ее артериальное давление: стоило ему прикоснуться рукой к ее локтю, как оно подскакивало. Но злиться было бессмысленно. Она глубоко вздохнула и засеменила дальше. – Я работаю в основном с ребятами из неимущих семей. И еще с трудными.
– С такими, как я, – сухо подсказал он и опустил руку ей на бедро.
– Нет, – проговорила она срывающимся голосом, почти задыхаясь. – Вы не из числа неимущих. И вы не ребенок.
– Но я трудный?
Да, он действительно был трудным. И в его тоне снова ощущалась насмешка.
– Вы способны быть трудным, – осторожно высказалась она. Он, конечно же, не прочь показать себя трудным…
– Я стараюсь быть приятным, – вполголоса произнес Фэн. Они снова подошли к купе «А», и не успела Найна сказать ему, что собирается идти к себе отдыхать, как он уже открыл дверь и, взяв ее за талию, без церемоний втолкнул в купе.
– Э-э… – произнесла она, – нельзя ли…
– Мне можно. Ты мне заплатила и дала задание. Я твой мужчина. Забыла, что ли?
– Да, но…
– А если я должен убедительно сыграть свою роль, нам давно пора приступить к репетиции.
– К репетиции? – прохрипела Найна. – Какая еще репетиция?
– Вот такая. – Фэн поднял руки и стал расстегивать ей пальто.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Найна оцепенела от прикосновения Фэна. Ей хотелось сказать, чтобы он убрал руки прочь, эти руки, срывавшие защитные слои с ее мозга так же быстро и ловко, как пальто с ее плеч. Разум подсказывал ей, что надо немедленно пресечь это. Но у нее не раскрывался рот. С какой-то странной отчужденностью она думала: вот сейчас она может утратить сокровище, которое берегла для кого-то единственного в ее жизни… сейчас… в этом комфортабельном купе… в этой ловушке.
Это была бы запредельная ирония судьбы: Найна ведь сама хотела, чтобы ее отец поверил, что Фэн и есть тот единственный…
Фэн разделался с ее пальто и бросил его на кресло. Найна безмолвно смотрела вверх, ему в лицо. Его глаза светились необыкновенно ярким золотистым светом, эти обольстительные глаза. Но потом, когда он уже расстегивал верхнюю пуговицу ее желтой клетчатой блузы, Найне стало казаться, что эта его затея, эта полушутка, которая ему потребовалась, чтобы что-то ей доказать или даже наказать ее, превращалась в нечто другое, чего он сам не ожидал и вовсе не хотел.
За мгновение до поцелуя в его глазах, видела Найна, мелькнуло сомнение.
Затем его пальцы скользнули ей под блузу. Поглаживая и щекоча ее шею и спину, они вызвали ощущения, которые до этого ей только снились. Когда Найна уже не могла молчать, она тихо простонала, и губы Фэна холодно завладели ее губами.
Уж больно холодно. Тут что-то не то, это должно быть не так. Как-то слишком уж сдержанно и методически просовывал он язык ей в рот и зарывался пальцами в ее волосы, чтобы удержать ее и не дать ей отвернуться. Она положила руки ему на плечи. Поначалу это было с ее стороны попыткой привнести тепло в объятие, которое, чувствовала она, и не было объятием, а только пробой или – как он сказал – репетицией.
Но всего через несколько секунд она перестала дожидаться, казалось, отсутствовавшего запала страсти. Желание ее погасло, и она оттолкнула его.
Он, не пытаясь удержать ее, сразу отступил назад. В это же мгновение поезд накренился на повороте, и Фэна отбросило к окну.
– С вами все в порядке? – спросила Найна, когда он искал, за что бы ухватиться.
Он усмехнулся уголком рта.
– В каком смысле?
– Ну, повреждений нет?
– Не замечено.
Он собирался с ней так заигрывать? Ну что ж, пусть.
– Зачем вам понадобилось целовать меня? – спросила Найна, подбирая пальто. Она села и сложила его у себя на коленях.
Фэн отошел в сторону и опустился на диван. В купе сразу стало как-то просторней.
Он пожал плечами.
– Извини. Разве ты не за это мне платила?
Найна решила не связываться. Она подозревала, что он пытается отыграться за то, что она купила его. Получить-то ее деньги ему хотелось, но ей было ясно, что она пала в его глазах с тех пор, как дала их ему. Хотя какая разница, как он относится к ней! Это не важно.
Увы, как раз это и было важно.
– Нет, – ответила она. – Я вам заплатила, чтобы вы провели Рождество в кругу моей семьи и, если понадобится, вмешались, окажись очередной папин протеже слишком назойливым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27