Сейчас нечто подобное хочет проделать противная сторона.
- Все равно не могу поверить. - Светозар с силой похрустел пальцами. - Всю жизнь я любил фантастику, но это не укладывается у меня в голове. Почему именно в нашей стране? А церковь как же пошла с ними? Ведь насколько я понимаю, в первую очередь церковь призвана бороться с темными силами... Концы с концами не сходятся.
- Сходятся, - медленно проговорил Ганшин, уставившись на свое колено, - если предположить, что Православие давно шло к этому предательству, постепенно меняясь внутренне, незаметно для посторонних глаз. Очень давно, еще с тех времен, когда Москва приняла традиции Византии и провозгласила себя Вторым Римом.
- Ну, я не силен во всей этой религиозной головоломке, - махнул рукой Светозар. - Меня больше интересует, что же теперь прикажете делать? Молитвы распевать? Изгонять бесов святым крестом?
- А я знаю? - Ганшин сгорбился еще больше и упорно не хотел глядеть на Светозара. - Впрочем, я думаю, молитвы тут не помогут. Если они вообще помогают, то ведь молящиеся должны искренне верить. А кто у нас может этим похвастаться? Может быть, ты?
- Причем здесь я? - огрызнулся Светозар, но вышло это у него устало и вяло. - Я здесь с боку припека. Но есть же церковники, которым положено верить по долгу службы... Прихожане в конце концов.
- О каких церковниках ты ведешь речь? - тихо и монотонно проговорил Ганшин. - Служители церкви ныне справляют в Храмах черную мессу и молятся совсем другому богу. А отдельные несогласные были уничтожены еще в самом начале. Кроме того, интересует меня такой вопрос: а зачем ты вообще хочешь бороться с Ним? Чем Он тебе не угодил?.. Нет, погоди! - Ганшин резко вскинул руку, прерывая возможные возражения. - Дай уж, я договорю. Всю жизнь тебе было плевать на религию и Бога. Ты никогда не интересовался ничем подобным. С чего вдруг ты сделался таким ярым защитником Божьим? А?
- Да ты что? - закричал Светозар. - Что ты несешь? Ты что, не видишь, что творится вокруг? Людей же убивают и мучают! Да ты вспомни про Зину!..
- И коммунисты убивали, - все так же монотонно продолжал Ганшин. - И сажали тоже. Вспомни Вальку Домбровского. Два года оттрубил за какие-то там вшивые анекдоты. Кто из нас встал на суде и сказал хоть что-то в его защиту. Нет, мы все мямлили, ходили вокруг да около... А ведь мы с тобой считались его друзьями. Что-то я не припомню, Зарка, чтобы в те годы ты призывал всех на борьбу с коммунистами. Нынешние власти, кстати, не убивают. Они... ну, скажем, перевоспитывают. А сказать тебе правду, почему ты теперь так духаришься?
- Ну? - злобно глядя на Ганшина, процедил Светозар. Он уже понял, что Ганшин очень изменился. Не было друга Лешки перед ним сидел совершенно другой человек. Неважно, лучше или хуже - возможно, все-таки лучше, мудрее, что ли, - но он был чужим. От этого Светозар чувствовал растерянность и злился на Ганшина за эту перемену, и злился на себя, и понимал одновременно справедливость слов Ганшина, хотя они больно били его.
- А потому, дружок, что вокруг идет новый раздел пирога, от которого тебе забыли отрезать кусок. Или не посчитали нужным, что дела не меняет. Коммунисты разделили пирог задолго до твоего рождения и ты никак не мог считать себя обделенным ими. А вот нынешние... Я же говорю, Он допускает слишком много ошибок. Ему бы взять и осыпать таких, как ты, недовольных всеми благами, тогда бы вообще никто не рыпался.
- Ну, это ты врешь, - сквозь зубы прошипел Светозар. Нужны мне больно твои задрипанные блага! Меня больше волнует...
- Благо и счастье народа, - иронично перебил его Ганшин. - Так все говорят. А на деле, предложи тебе хороший кусок, и возьмешь, возьмешь, как миленький, и спасибо еще будешь говорить.
- Чистоплюйчика из себя строишь! - проревел Светозар. А сам-то ты...
- А я из тех, кто как раз взял, - спокойно ответил Ганшин. - Взял и пользуюсь, и работаю на них. Вот только до сих пор стараюсь не продаться. Понимаешь, я пришел к выводу, что этого врага просто так не победить. Сначала нужно его узнать. А от кого лучше всего узнать, как не от него самого?
- Раз ты такой знающий, - немного успокоившись, сказал Светозар, - вот и объяснил бы мне, невежде, что там происходит у них в Храме.
- А что это тебя Храм так интересует? - Ганшин впервые за весь разговор вскинул голову и, прищурившись, поглядел Светозару прямо в глаза. - В гости, что ли, туда собрался? Ну, сходи, если хочется. Только учти, что можешь оттуда и не выйти.
- Ты же только что говорил, что они никого не убивают.
- Ну, это еще как сказать... Да, в тебя никто там не будет стрелять или рубить голову. Просто выйти оттуда может уже не Светозар Тетерин, а еще один член Черного Воинства.
- Что-то я тебя не пойму, - задумчиво сказал Светозар. - То ты отговариваешь меня от борьбы со всей этой гадостью, а то вдруг советуешь полезть к ним в святая святых...
- Ни от чего я тебя не отговариваю. - На губах Ганшина мелькнул и пропала слабая улыбка. - Я только призываю тебя разобраться сначала в самом себе и в окружающем, а потом уж лезть в эту кашу. Ни одна революция, милый ты мой, не делается без идеи. Свержение угнетателей - это уже не пролезет. Потому что постепенно угнетенные перестанут чувствовать себя таковыми. И кто тебе поверит тогда?
Светозар угрюмо молчал, чувствуя в словах этого нового, незнакомого Ганшина жесткую правду.
- Как ты считаешь, что самое страшное в том, что творится вокруг? Не объявление ведь комендантского часа и не очереди за хлебом. Это все временно и через годик-другой будет отменено. А самое страшное, на мой взгляд, в том, что нынешние власти, в отличие от коммунистов и любой диктатуры, действительно могут п е р е в о с п и т ы в а т ь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49