Лампа под зеленым матерчатым абажуром стояла на дальнем краю стола, и лицо друга едва проступало в полутьме.
- Курить будешь? - спросил Ганшин.
Светозар молча кивнул. Ганшин протянул ему взятую со стола пачку неизменного "Беломора". Оба закурили. Светозар по-прежнему не отрывал от Ганшина взгляд.
- Ну, что так смотришь?
Вместо ответа Светозар протянул длинную руку и повернул лампу, чтобы свет падал на них. И вздрогнул. Они не виделись четыре месяца, и за это время Ганшин постарел лет на двадцать. Волосы поредели, в них пробивалась густая седина, лицо покрывала сетка тонких морщин. Перед Светозаром теперь сидел не одногодок, а старик. Еще достаточно крепкий, не согнутый годами, но шестидесятилетний мужчина. Меньше ему никто бы не дал.
- Что, изменился? - с сухим смешком спросил Ганшин. Давно мы не виделись. Так скоро и узнавать друг друга перестанем. - Снова раздался сухой дробный смешок, какого от Ганшина Светозар никогда не слышал.
- Что происходит? - спросил, наконец, Светозар. - Мне кажется, ты кое-что знаешь.
- Кое-что? - улыбка, появившаяся на губах Ганшина, была совсем не веселой. - Да, может быть, это и так... - Пару минут он молчал, попыхивая папиросой, потом повернул лампу в прежнее положение, так что лицо его снова уплыло в полутьму. - Мы ведь не на допросе, - пояснил он. - Последнее время меня раздражает яркий свет. Предлагаю следующее - обменяемся рассказами. Ты расскажешь, что там случилось с Зиной. Ну, а я - о себе. Только сперва, ты не откажешься от рюмочки коньяку?
- Идет, - серьезно кивнул Светозар, пододвигая к себе пепельницу.
Ганшин поднялся и открыл шкафчик, висевший между столом и окном. Внутри засияло стекло и хрусталь, в глазах Светозара зарябило от бутылок и этикеток. Ганшин достал какую-то импортную бутылку, пару пузатых рюмок из тонкого стекла и ловко налил их до половины.
- Прозит, - сказал он, протянув рюмку Светозару и вновь погружаясь в кресло.
- Прозит. - Светозар усмехнулся, вспомнив давнишний знаменитый фильм, от которого пошел их с Лешкой тост.
Коньяк маслянистым теплом прокатился по языку и чуть опалил гортань. Он был совершенно необычный на вкус, мягкий, с явным букетом каких-то трав и чего-то еще, чему Светозар не мог подобрать название.
- А коньяк ты пить так и не научился, - донесся до него насмешливый голос, уже более похожий тоном на Лешкин. - Залпом, как водку... Такой коньяк надо пить ма-аленькими глоточками. И греть в руке, чтобы придать ему аромат... Давай-ка, еще налью.
В руке Светозара вновь очутилась наполненная до половины рюмка.
- Можешь начинать, ты первый, - продолжал Ганшин, скрестив ноги и держа в одной руке рюмку, в другой - дымящуюся папиросу. - Мой рассказ длиннее. К тому же, я действительно беспокоюсь о Зине.
- Откуда ты ее знаешь? - мгновенно насторожившись, спросил Светозар.
- Если она твоя подружка - не волнуйся, - хмыкнул Ганшин. - Я не видел ее примерно столько же, сколько тебя. Она работала в газете, где я раньше печатался. Так что у меня с Зиночкой были чисто деловые отношения.
- Понятно... - смутился Светозар. - Я не об этом.
- Знаю тебя, старый ревнивец, - чуть улыбнулся Ганшин.
И тогда Светозар рассказал ему все. Вернее, почти все, поскольку начал с того, как увидел Зину в обществе монахов. Про Сопротивление он, естественно, не упомянул и ждал вопросов. Но вопросов не последовало.
За время рассказа Ганшин подливал ему в рюмку трижды, и заканчивая, Светозар почувствовал, как наконец растаял ледяной ком в груди и стало легче дышать. Зато наступила реакция и его охватила дрожь. Пришлось даже поставить рюмку, чтобы не плескать. Договорив, Светозар сидел, сжимая челюсти, чтобы не лязгали зубы.
- Ну-ну, успокойся, - пробормотал Ганшин, завозившись в баре. - Все уже позади... На-ка, выпей.
Он протянул стакан, и Светозар залпом выпил предложенное. Это была не водка, как он ожидал, а какая-то несладкая настойка, приятная, но крепкая. Она огнем прокатилась по пищеводу, и дрожь мгновенно улеглась.
- Все уже позади, все уже кончилось... - скороговоркой продолжал Ганшин, усевшись напротив него. - Никакой погони не будет. Здесь вас никто не тронет. Это я обещаю...
Светозар хотел было съязвить по поводу всемогущества, но промолчал - в тоне Ганшина чувствовалась неколебимая уверенность.
- Вот мы к тебе и пришли, - вместо этого повторил он. Больше некуда было. Можешь теперь звонить монахам... Или как вы их там называете?
Ганшин долго молчал, закурил новую папиросу, отставил подальше рюмку и сидел, положив ногу на ногу, уперев в нее локоть и пристально глядя на постепенно тускнеющий огонек.
- Зачем уж так-то? - тихо спросил он, не глядя на Светозара, сгорбив плечи, ставший маленьким и почему-то жалким. - Договор я подписал совсем на другое, а в этих делах им не помощник. И Храм я ни разу не посещал. До сегодняшней ночи я даже не знал, что дело зашло так далеко. Я ведь почти не выхожу из дому. А началось все с того...
И он рассказал, с чего началось, подробно, ничего не пропуская, вплоть до того момента, когда увидел по телевизору председателя новообразованного Комитета по Восстановлению России.
- Ты серьезно уверяешь меня, что власть в стране захватил Сатана? - не выдержал Светозар. - Но это же чушь, бред собачий...
- Вряд ли сам Сатана, - тихо сказал Ганшин, бросил давно погасшую папиросу в пепельницу и обхватил руками колено. - Очень уж много совершено Им ошибок. Действовать можно было проще и эффективней. Но суть не в этом. Ведь и две тысячи лет назад Избранный Народ посетил не сам Бог, а послал им Своего Сына. И тот тоже наворотил кучу ошибок, но все же повернул всю нашу цивилизацию в определенном направлении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49