в тюрьме ведут себя смиренно и послушно. Одних сажают снова, если они успевают совершить другое убийство, другие, подобно Пудду, исчезают.


Наказание за киднеппинг чрезвычайно суровое — суровее, чем за большинство убийств, но это не более чем видимость, если заключенные потом могут быть освобождены условно-досрочно, отсидев только половину срока, и могут скрыться. Каждый раз, когда удается спасти жертву похищения, раздаются радостные возгласы. Разумеется, все мы вздыхаем с облегчением, видя, что жертва жива и здорова, и никто не желает первым добавлять мрачные и критические ноты к общему радостному хору. Но каждое успешное похищение означает, что выкуп заплачен, а жертва освобождена — это поражение, а не победа.
Подобно многим другим, закон о замораживании активов, решительный и жесткий в теории, наказывает и тех, кто, уклоняясь от уплаты налогов, выплачивает выкуп деньгами, которые до этого были хорошо скрыты. Затем мы узнаем, что выкуп выплачен под защитой пункта семь параграфа четыре как «контролируемая выплата выкупа в интересах расследования». И все-таки «интересы расследования» не приводят к арестам похитителей после освобождения жертвы, более того, по телевидению мы видим выступление двух министров правительства, которые успокаивают нас, утверждая, что закон о замораживании активов достаточно гибкий. Однако гибкий закон — это закон, который не действует. Приходит на ум известная поговорка о том, что гибкий закон в отношении друзей толкуется, а по отношению к врагам — применяется.
Я чувствую облегчение, как и любой человек, когда освобождают одну из жертв, но совершенно убежден, что, по крайней мере, на Сардинии, закон о замораживании активов сократил разве что число непрофессиональных похищений. Кроме того, многие жертвы так и не возвращаются домой, а время плена неизбежно увеличивается. Для профессиональных похитителей это не препятствие. Семьям говорят: если ваши счета заморожены, предпринимайте другие меры. А когда им не удается что-то сделать, до них доносят слухи о том, что, если знать нужных людей, за тебя заплатит государство. Нет, это не победа. Это в лучшем случае поражение, а в худшем — сотрудничество с врагом.
Как судья я чувствую собственную беспомощность, когда думаю о похитителях, которые за счет налогоплательщиков отдыхают на Багамах. Следовательно, число похищений состоятельных людей, имеющих влияние и связи в правительственных кругах, не может не увеличиваться. Нам остается только надеяться, что, пока этот закон действует, он будет применяться очень жестко. В противном случае он должен быть изменен, как должен быть изменен и закон, позволяющий опасным профессиональным преступникам выходить на свободу, закон, в данном случае давший Пудду возможность похитить графиню Брунамонти.
Большинство итальянцев, в том числе и я, сыты по горло. Я хочу, чтобы было приостановлено действие закона о замораживании активов. Я хочу, чтобы органы правопорядка оказали серьезное сопротивление похитителям — для этого необходимо патрулировать территорию, ловить сбежавших преступников, а в зонах высокого риска создавать особые войсковые подразделения. Только тогда я возьмусь за пересмотр закона о похищениях, прежде всего, квалифицируя похищение как жестокое преступление против личности, а не просто грабеж с отягчающими обстоятельствами».


На той же полосе, набранная более жирным шрифтом, была помещена статья, которая защищала существующий закон, позволяющий замораживать активы, но резко критиковала закон, позволивший известному похитителю, приговоренному к тридцатилетнему сроку заключения, выйти на свободу досрочно.


«В принципе закон следует оставить, потому что он гарантирует выплату выкупа под контролем полиции, при этом купюры помечаются и их впоследствии можно будет отследить. Выкуп, заплаченный тайно, может навредить ходу расследования.
Давайте поэтому позаботимся о том, чтобы вместе с водой не выплеснуть и ребенка. Да, закон нуждается в изменениях, но, что более важно, следует подумать о том, чтобы помешать арестованным и помещенным в тюрьму похитителям беспрепятственно выходить на свободу».


Оставшаяся часть полосы была занята статистикой и кратким описанием недавних похищений. На развороте поместили снимки Леонардо и Катерины Брунамонти. Фотография Леонардо была из тех, что прежде публиковались в этой же газете, а роскошное фото Катерины — совсем новое, выполненное в духе трагедии в шоу-бизнесе: темные очки, намекающие на опухшие от пролитых слез глаза. Снимки сопровождало интервью, которое инспектор прочел у себя в кабинете, нахмурив лоб, но не от внимания, а от мрачных предчувствий. Интервью было дано «представителем семьи Брунамонти». Сбывались худшие опасения инспектора.


— Значит, вы считаете, что это похищение основано на ложной информации?
— Конечно. Запрашиваемая сумма явно превышает наши возможности. Они наверняка располагали ложной информацией.
— И откуда, по-вашему, могла поступить эта ложная информация?
— Никто не может с уверенностью этого сказать. Скорее всего, мы никогда об этом не узнаем.
— Но у вас есть какие-то подозрения?
— Я не подозреваю никого конкретно, но, к сожалению, мастерская графини размещается в палаццо Брунамонти, а это означает, что огромное количество людей имеет возможность посещать здание. Не исключено, что кто-то из постоянных сотрудников может обладать достаточной информацией и иметь знакомства самого различного рода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74