– Монсеньору офицеру не следует сердиться, потому что римские нищие все до одного преданы делу Испанца… Мы, ваше высокородие, готовы дать себя четвертовать ради вашего императора!Известно, что нет ничего более «трагичного», чем одиночество победителя, завершившего свое злодеяние. В тех, кто выжил, он чует скрытую ненависть и не может побороть в себе чувство страха. Довольный тем, что обрел союзников, пусть даже столь жалких, капитан Эррера совершил ошибку. Оставив позади себя охрану и Рикардо, он спустился на две ступеньки, отделявшие его от нищих.– Что ж, хорошо, мои смельчаки, мы тоже не людоеды! Вам дадут настоящего белого хлеба, но только после того, как город будет очищен…– Ур-ра господину офицеру! – заорал горбун оглушительным голосом.Это был сигнал. Нищие, подбиравшие в грязи объедки, выпрямились. Часть из них подбежала к своим товарищам, а часть к потайному ходу.Капитан Эррера, будто по волшебству, исчез с глаз своих солдат. У испанцев наступила минута замешательства. Для нищих этого оказалось достаточно. Когда капитан возник вновь, голова его была зажата руками горбуна и безносого. К горлу несчастного были приставлены два кинжала.– Ни звука, ни с места, или мы придушим вашего командира как поросенка…Произнося эту угрозу тоном человека, привыкшего повелевать, горбун распрямился. Тщедушный человечек, на которого он опирался, связывал руки капитану. Теперь глаза его были открыты, и глаза эти оказались удивительного зеленого цвета.– Скорее, Зефирина, – прошептал ей горбун.И все-таки Рикардо де Сан-Сальвадор услышал и вздрогнул.«Зефирина?»Как и его товарищи, Рикардо окаменел, завороженный сценой. Ускользнув от нищих, он бегом вернулся в замок.Во дворе замка царила паника.– Бегом! – скомандовал сержант солдатам, которые оставили свои алебарды в залах замка.– Целься! Огонь! – приказал лейтенант тем, чьим оружием была аркебуза, но их оружие осталось на крепостной стене.– Цельтесь! – орал унтер-офицер арбалетчикам, которые по лености тоже оставили оружие.– Не стреляйте! – взывал Эррера, боясь, что его убьют.– Не слушайте, стреляйте! – вопил лейтенант, довольный возможностью избавиться от Эрреры.– Повинуйтесь, не стреляйте! – надсаживал глотку сержант, которому Эррера обещал продвижение по службе.Раздираемые противоречивыми приказами, солдаты в беспорядке натыкались друг на друга, бегали во всех направлениях, пытаясь отыскать оружие, теряли свои шлемы.– Смотрите туда!Точно полчища крыс, римские нищие устремились в замок Святого Ангела. Около полусотни нищих с бледными, бескровными лицами вылезли из старых колодцев, находившихся в центре двора. То были катакомбные бродяги, которые сумели пройти подземным ходом до гробницы Адриана.Воспользовавшись всеобщей паникой, Палько и Панокьо подскочили к потайному входу. Двумя точными ударами кулака они убрали единственного человека, который еще оставался на посту, и широко раскрыли двери. Пятьсот нищих, вооруженных камнями, дубинами и рогатками, ворвались в крепость с криками «Да здравствует папа!».Ответом были крики испанцев, не привыкших сражаться с вонючими привидениями.– Сюда!– Вот они!– А вон еще!– Не зевай!Перепрыгивая с помощью крючьев через водяной ров и забираясь на стены, покинутые стражей, часть нищих заполнила замок Святого Ангела.Оказавшись в меньшинстве, осыпаемые градом камней, гонимые отовсюду ордой нищих, напуганные наступлением, начатым откуда-то из-под земли, испанцы сгрудились внутри крепости. Они забаррикадировались на лестницах, попрятались в подвалах и камерах для узников. Некоторые скрывались в помещениях четвертого и пятого этажей.– Пошли туда, друзья!Увлекая за собой Зефирину и Паньото, Фульвио (ведь это он был рослым горбуном) схватил руку молодой женщины. Вместе с сотней нищих они ворвались в замок Святого Ангела и понеслись по лестницам на поиски папы.На пятом этаже все остановились у последнего поворота винтовой лестницы. Человек десять испанцев засели за перевернутыми столами. Угрожая нищим пиками и аркебузами, они не подпускали их к высокой двери у лестничной площадки.– Если только вы приблизитесь, я войду туда и собственной рукой убью папу! – крикнул молодой офицер.Гримаса исказила его женственное лицо, выделявшееся какой-то порочной красотой.Зефирина с ужасом узнала Рикардо де Сан-Сальвадор, отпрыска доньи Гермины. Неужели эти чудовища будут вечно попадаться ей на пути?Она судорожно сжала руку мужа.– Вы знаете его? – прошептал Фульвио.Знала ли она Рикардо! Грубый юнец, которого донья Гермина хотела женить на ней и от которого ее спас король!– Это сын моей мачехи. Мы, можно сказать, вместе росли. Берегитесь его… Он очень коварен и жесток.Фульвио посмотрел на жену. По глазам он понял, сколько страданий причинили ей эти люди.«Если только мы вырвемся отсюда, – подумал Фульвио, – Боже, как я буду баловать мою Зефирину».Услышав угрозу Рикардо, нищие остановились. Фульвио несколько мгновений колебался, но все же сказал:– Отойдите, молодой человек, вы не захотите взять на душу это худшее из всех преступлений…– Черт побери, очень сожалею, но клянусь, я это сделаю! – с усмешкой ответил Рикардо.– Вот так вляпались! Что будем делать, мой князь? – прошептал Паньото.– Он хочет нас напугать, я думаю, он не посмеет… – шепотом ответил Фульвио.Он почесал накладные язвы, которые стягивали ему кожу на лице. Зефирина выпустила его руку. Опершись на лестничные перила и пряча голову за плечом Фульвио, она обдумывала ситуацию.На одной стороне около сотни людей, столпившихся на лестнице, на другой – десять человек, охраняющих дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114