Фульвио показал маленькую позолоченную коробочку, в которой находились две металлические пластинки с лиловатым отливом, совершенно такие же, как та, что Зефирина нашла в последнем изумрудном колье. Молодой женщине хватило самообладания не задавать вопросов. Она лишь обменялась взглядами с мужем. По выражению его лица она поняла, что он достал из тайника в камине третью пластинку.Дьвольское создание, вероятно, разгадало этот молчаливый диалог, потому что из горла ее вырвалось подобие змеиного шипения.– О, Велифар, ты не допустишь такого злодеяния! Эти негодяи хотят воспользоваться тем, что мне принадлежит по рождению… Услышь меня, Агалирепт, верни мне могущество, которое в своем безумии у меня хочет отнять Агриппа Корнелиус… Дай мне знак, что ты слышишь мой голос, Вельзевул…По лицу доньи Гермины текли слезы. Несчастная могла бы вызвать к себе сочувствие, если бы мольбы ее не были обращены к дьяволу.Чтобы изгнать нечистый дух, бродивший, она это чувствовала, вокруг их хижины, Зефирина перекрестилась. Донья Гермина заскрипела зубами. Фульвио вытер пот со лба. Вместо этой гнусной Медеи он предпочел бы иметь дело с сотней наемных солдат. Он отвел Зефирину в угол.– Надо решить, что с ней делать, – прошептал он.Не ответив прямо на вопрос, Зефирина спросила:– Как вы ее обнаружили, Фульвио?Князь не сразу решился расстроить Зефирину, но, подумав, сказал:– Вместе с людьми из маффии мы постоянно следим за всем, что происходит на острове, потому что ты должна согласиться – она совершенно права, Карл V так легко не признает себя побежденным. Люди Марии предупреждают меня обо всех подозрительных лицах, прибывающих на остров. Это Джакомо выследил ее еще в Сиракузе… И он же, обогнав ее на склонах нашей горы, предупредил меня о ее приближении. Мы задержали ее вместе с одним из сообщников у калитки… Другой сумел убежать, но я послал Паоло и Ла Дусера поискать его как следует в деревне, потому что только они знают этого третьего в лицо…Стыдясь того, что в глубине души обвиняла Фульвио в желании избавиться от Ла Дусера, она вспомнила замеченную ею тень, когда поднималась к хижине, и рассказала об этом Фульвио. Но он успокоил:– Не волнуйся за детей, замок хорошо охраняется… Это ты совершила безумную глупость, отправившись сюда без сопровождения. Если бы я только мог такое предположить… – сказал с упреком Фульвио.Зефирина знала, насколько прав ее муж. Поэтому она решила вернуться к первой теме.– Что будем с нею делать?– Если ты не возражаешь, я отправлю ее под надежной охраной во Францию, чтобы она там ответила за все свои преступления перед правосудием и регентшей… Через неделю голландское судно должно уйти из Палермо в Марсель… Теперь ты знаешь все, тебе решать, – закончил Фульвио.Последние фразы князь произнес громко. Донья Гермина скорчила гримасу:– Посмотрите на жену, Фарнелло. У нее нет ни малейшего желания передавать меня правосудию ее страны. Ведь правда, дорогая падчерица? Дорогая племянница! Разве ты захочешь отправить на костер единственную из оставшихся у тебя родственников? Нет, конечно! Честь семейства Багатель будет запятнана… вот ведь затруднение! Какой у нас получился неожиданный семейный сбор, а ей до сих пор не все известно!Донья Гермина расхохоталась каким-то безумным смехом.– Каролюс, расскажи-ка нашей гордой княгине правду, а мы посмотрим, не поубавится ли у нее спеси.– Привет, Рыжуха!При звуках этого картавящего голоса у Зефирины волосы встали дыбом. В полумраке, царившем в комнате, она и не заметила сидящего на пуфике связанного Каролюса. Как бы ни было ей неприятно с ним разговаривать, Зефирина подошла к карлику. Его нелепая голова поднялась над горбатым плечом.– Будь добра, Рыжуха, прикажи расслабить мне веревки, а то у меня ужасно затекли руки…Несмотря на неприязнь, она наклонилась над ним, чтобы растянуть узлы веревок, связывающих кисти рук и щиколотки.– Ты очень добра, Рыжуха…– Я вовсе не добрая, Каролюс, я никогда не могла выносить твоего присутствия. Но сегодня, – Зефирина посмотрела на обмякшую в своем кресле донью Термину, – она права, мы сошлись на перекрестке наших дорог, и я хочу знать, правда ли, что я обязана тебе жизнью?– А я всегда был сентиментальным, малышка…– Значит, ты признаешь, что действовал вопреки моей воле, воле твоей сестры! – закричала на Него донья Гермина.– Замолчи, Генриетта! – приказал Каролюс с некоторым достоинством. – Есть вещи, о которых не следует говорить.– Слишком поздно, Шарль-Анри, слишком поздно, Генриетта. Она начинает улавливать часть правды, наша Зефирина. Какое для нее счастье познакомиться, наконец, со своей настоящей семьей! Семьей, которую от нее всегда скрывали! Милый дядюшка и милая тетушка… Ну что, княгиня, не пора ли падать в обморок, рыдать на руках у моего зятя… – насмехалась донья Гермина.Далекая от того, чтобы лишиться сознания, Зефирина подошла к этой безумной Женщине и, чтобы заставить ее замолчать, влепила ей со всего размаха пощечину.– Замолчите немедленно, ничтожество… Шарль-Анри расскажет все сам… Глава XXXIVТРИ СЕСТРЫ Рассказ Каролюса начинался, точно сказка доброй феи, а закончился как рассказ старой колдуньи.«В год милостью Божией 1187-й над всем христианским миром грянул гром!Султан Саладин захватил Иерусалим. Во время третьего крестового похода, затеянного германским императором Фридрихом I Барбароссой, французским королем Филиппом Августом и английским королем Ричардом Львиное Сердце, чтобы отомстить султану, многие рыцари совершили славные подвиги.Среди этих рыцарей было три молодых человека, ставших за время похода неразлучными друзьями:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114