– Иисус… Черный лакей каждый день приносит дрова… плод чрева вашего… – проговорила Зефирина.– Черный лакей! – повторил король. – …Плод чрева вашего…– Благословенна… Вы можете бежать, сир, поменявшись с ним местами.– Благословенна… Святая Мария, Матерь Божья… идея соблазнительная, Зефи… Хм… молитесь за нас, бедных грешников… Вы слышали, сестра? – прошептал Франциск.– Да, брат, – прошелестела Маргарита и тут же завыла:– Молитесь за нас, бедных грешников…Маргарита начала покаяние. Франциск и Зефирина вторили.– И в час смерти нашей… Нужно лишь поменяться одеждой и найти черный грим… Переодетый, вы могли бы выйти ночью, а негра оставили бы в своей кровати.– И в час смерти нашей… Если опередить стражу на четыре часа, это возможно… Нужно что-то придумать, чтобы заставить выйти из комнаты солдат и связать несчастного парня, чтобы никто его не заподозрил, – сказал король, всегда отличавшийся добротой. – И в час нашей смерти, хм… – повторил он, не попав в такт… – Нам поможет Анн де Монморанси. Браво, моя Зефирина, да будет так!– Да будет так!Брат Маноло поднялся с колен, сообщив, что еще никогда он не испытывал такого удовольствия от молитвы. «Он, конечно же, расскажет об этом его величеству Карлу V».– Теперь ступай, позаботься о своих близких, дочь моя, – посоветовал Франциск I, чье лицо просто излучало святость.«Как можно ошибаться в человеческих душах, – думал брат Маноло. – Я всегда считал короля Франции легкомысленным развратником».Испанский монах мысленно наложил на себя епитимью в десять ударов хлыстом за то, что неправедно судил о своем ближнем.Выйдя от короля и его сестры, Зефирина пришла в приемную. Здесь уже царила суматоха. Лакеи и слуги разносили воду и еду для завтрака.Молодой женщине удалось увлечь в угол великолепного дворянина, тридцатилетнего герцога Анн де Монморанси, друга Франциска I. В нескольких словах она посвятила его в план, выработанный вместе с королем. Как раз в это время появился со своими дровами черный лакей.Вельможа с сомнением покачал головой. Безрассудное предприятие ему не нравилось.– Это опасно, сударыня. Вообразите, что его поймают в обличье негра? Что скажет Европа? – пробурчал Анн.– По-настоящему опасно оставаться в руках «людоеда». Что на это скажет Европа? – мгновенно парировала Зефирина.Анн де Монморанси смутился. Он не привык, чтобы с ним так разговаривали. У Зефирины не было времени убеждать его, по лестнице поднимался неаполитанский вице-король. Он шел на встречу с ней.Зефирина оставила Анн де Монморанси, поскольку ей нужно было подумать и о своих делах.– Итак, – проговорил Лануа, – вы видели императора?– Да, мессир.– Встреча прошла удачно?– С одной стороны, да… С другой, я не знаю.– Не беспокойтесь. С его величеством всегда так, – добродушно заверил ее Лануа. – Могу я еще что-нибудь сделать для вас, княгиня Фарнелло?Зефирина не колебалась.– Мне нужен пропуск, чтобы свободно передвигаться. Мне и трем или четырем людям из моей свиты.Лануа нахмурился.– Мессир Лануа, – умоляюще произнесла Зефирина, – моя дочь с кормилицей и. оруженосцами осталась за стенами дворца. Я беспокоюсь, поймите сердце матери.Никто бы не смог устоять перед чарами этого взволнованного лица с изумрудными молящими глазами. Победитель при Павии был таким же мужчиной, как и все остальные. Этот грубый солдат, больше привыкший к полям сражений, нежели к салонам, задумчиво произнес:– От всего сердца надеюсь, княгиня Зефирина, что мой друг Фарнелло жив и вновь найдет счастье… Пако! – позвал Лануа.Тотчас маленький писарь с чернильницей в руках отделился от группы оруженосцев. Лануа, взяв четыре свитка, подписал их. И скрепил своим кольцом с печаткой.– Кроме вашего имени, княгиня, я оставил пустое место для ваших слуг и дочери, но вы должны поклясться именем Христа, что вы и они ничего не предпримите для освобождения короля.По спине у Зефирины заструился пот. Она спиной чувствовала взгляд Монморанси, стоявшего в двух шагах от нее. Он не упустил ни слова из их разговора. Зефирина, хотя и не отличалась набожностью, верила в Бога. Преступить клятву было для нее настоящим преступлением. Отказаться же означало разоблачить заговор.– Fluctuat nes mergitur «Побежденный волнами, он не тонет» (лат.).

…– начала Зефирина, которая всегда прибегала к латыни, когда хотела выиграть время.– Даю вам слово, мессир Лануа, ничего не предпринимать «лично», чтобы освободить короля, – произнесла она, используя игру слов. – И клянусь, что мои слуги войдут в Алькасар только для того, чтобы сопровождать мою дочь и передать ее под опеку госпожи Маргариты.– Я доверяю вашему слову, княгиня Фарнелло, – сказал Лануа, передавая ей пропуска.Спрятав смущение за ослепительной улыбкой, Зефирина попрощалась с генералиссимусом с облегчением и признательностью. Анн де Монморанси уже вошел в комнату короля. Сжимая в руках драгоценные свитки, Зефирина предупредила Иоланду де Невиль, что выйдет на несколько часов.Гро Леон расположился на плече своей хозяйки, а та направилась к лестнице.Вход ей загородил своим огромным животом отец Жюльен, обсуждающий с братом Маноло какой-то теологический вопрос.– Вы уходите, дочь моя?– Да, отец мой.– Что ж, благословляю вас, ибо вы добрая католичка.Брат Маноло утвердительно кивнул маленькой головкой и устремил на нее свой пронзительный взгляд. К нему подошел еще один монах, и они удалились, о чем-то переговариваясь.– Отец Жюльен, – прошептала Зефирина, – что произойдет, если наполовину нарушишь клятву?..– Будешь гореть в аду! – сурово заявил священник.Зефирина уже чувствовала, как языки вечного пламени лижут ее пятки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113