После доклада командиру Кузнецов прошел в штабную палатку. Вечерело. Тени уже окутывали землю. В чуме, где жили радистки, слышался грустный малиновый перезвон гитары. Девчата пели о далекой недостижимой любви, о нежной девичьей улыбке и глазах… В стройный мечтательный хор вплелся красивый мужской тенор.«Парни в гостях», – мысленно отметил Кузнецов, засыпая.А песня крепла, ширилась и, будто выпорхнув из чума на крыльях, поплыла в осеннем воздухе над лагерем. До тебя мне дойти нелегко,А до смерти – четыре шага… Николай Иванович любил эту песню. Она так о многом говорила ему!.. «Ухожу и… забираю генерала…» Улица Млынарова, 5. Особняк генерала, обнесенный в два ряда колючей проволокой, напоминал крепость. У ворот ходил часовой. Мимо особняка раз, другой с небольшими промежутками промчался серый стремительный «адлер». Гауптман, сидевший рядом с шофером, бросил мимолетный взгляд в глубь двора.– Его все еще нет дома, – невозмутимо заметил Зиберт. – Штора в угловом окне спущена…«Вдруг нашей Лели там сейчас нет. Вдруг предательство!» – подумал шофер, напряженно сжимая баранку руля.– А крепко трусят гансы, – не только въезды в город перегородили козлами и шлагбаумами, но и дома свои поопутали окопной проволокой! – усмехнулся гауптман.– Мне жаль своих соплеменников! – наигранно воскликнул офицер в расшитой золотом форме офицера РКУ (рейхскомиссариата), находившийся на втором сиденье. Его коллега, тоже офицер рейхскомиссариата, и все сидевшие в машине, как ни в чем не бывало, рассмеялись.…И вот наступил самый ответственный момент. Гауптман, высокий, подтянутый, с орденами «Железного креста» первого и второго класса и медалью на груди, уверенным шагом кадрового военного направляется к дому, мимо часового.– Герр генераль ист цу хаузе?, Господин генерал дома?

– небрежно бросает он часовому.– Господин офицер, я из РОА, РОА – русская освободительная армия – формирования генерала-предателя Власова.

власовец, немецкий язык не понимаю.Гауптман брезгливо махнул рукой и направился в особняк мимо оторопевшего часового. Следом за ним – два офицера рейхскомиссариата и солдат. Через три минуты русский денщик генерала казак Мясников и солдат, охранявший особняк, были обезоружены «гостями». На месте часового у ворот встал «солдат-немец», шофер гауптмана. Гости терпеливо ждали генерала, который должен был прибыть на обед, но он все не появлялся. Денщик и часовой испуганно посматривали на прибывших. Кто они?– Мы партизаны! Поможете нам – будете жить, – заявил гауптман-Кузнецов арестованным. – Иначе разговор будет коротким…Экономка генерала – это была Лидия Лисовская – вместе со своей сестрой Мариной Микотой, вынесли в гостиную два чемодана, в них заранее были уложены личные вещи фон Ильгена, в том числе автомат, пистолет.– Генерал знает меня в лицо. Скоро смена караула, – подсказал гауптману часовой-власовец, сидевший под арестом.Это значило, что «гостей» могут преждевременно узнать.– Дозвольте мне снова на пост, – попросил казак.Гауптман разрешил. Он приказал снова переодеть бывшего часового. Это был риск. Но Кузнецов знал, что власовцы прекрасно понимают: либо они сегодня искупят свою вину за предательство Родины, либо… Когда гауптман объявил власовцам, что перед ними партизаны, это поразило наемников, как током. Денщик начал оправдываться: «Мы насильно мобилизованы… Мы бы рады податься в партизаны…»Казак-власовец на посту с винтовкой – правда, патроны из магазина предусмотрительно были вынуты – в волнении начал ходить взад-вперед. А следом за ним – «немецкий» солдат (это был Николай Струтинский). Заметив волнение часового, он, зло сверкнув глазами, прикрикнул на русском языке, с заметным украинским акцентом:– Какой ты моторный! Не суетись… Вздумаешь ежели пакость выкинуть – шлепну первой же пулей!А минуты идут и идут. Они решают счет начавшейся схватке. Провожая Кузнецова на задание, командование отряда предупредило: «Генерал-майора фон Ильгена, командующего особыми войсками при штабе генерала Китцингера, либо расстрелять, либо взять живым».– Будем брать живым, – решил тогда Кузнецов. – Интересно, как поведет себя «прославленный» каратель…– Помните, Николай Иванович, вы снова выступаете в роли дирижера, – напутствовал его заместитель командира по разведке чекист А. А. Лукин. – Поэтому не забывайте: хладнокровие, хладнокровие и еще раз хладнокровие, помноженное на трезвый расчет.В намеченной операции, казалось, было предусмотрено все: охрана особняка ослаблена, адъютанты генерала повезли своему шефу домой в Германию награбленное в оккупированной Украине добро; каждый знал, кто чем будет занят, кого будет брать, за кем смотреть, кого охранять… И вот Кузнецов еще раз убедился, что разведчик не музыкант. Свои встречи с противником он не разыгрывает по нотам. Ему всегда приходится импровизировать, искать из многих решений одно, наиболее верное: ведь за ним успех операции, жизнь не одного человека! «Когда партизан отклоняется от предписаний, случайности растут, как снежный ком, несущийся с горы. Возможности провала увеличиваются», – не раз напоминали об этом в отряде, идущем на задание…И все же лучше слишком рано, чем слишком поздно! Ильгена нужно дождаться во что бы то ни стало.– Генерал! – сообщила Лидия Лисовская.Это было в начале шестого. Черный «мерседес» остановился у особняка.«Пожалуйте, стервятник, в свою клетку…» – мысленно отмечает гауптман. (Он и с ним двое других офицеров стали за дверью в коридоре наготове).Взревев мотором, «мерседес» ушел от особняка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60