Мы думали об этом, когда ждали весточки от одного из друзей комсомольской юности нашего Коли. И вот к нам пришло, наконец, долгожданное письмо от Анны Ивановны Усовой-Ивановой.«С тех пор, как мы познакомились с Николаем Ивановичем, – писала она, – прошло более 30 лет. Но я многое помню отчетливо до сих пор. Мы встретились с ним в самый расцвет нашей юности, когда жизнь была в полном цвету. Мне кажется, что годы нашей дружбы были самым счастливым периодом в нашей жизни. И сегодня, по прошествии многих лет, я с горячей признательностью вспоминаю имя Николая Ивановича. Дружба наша была хорошей, товарищеской. В моей памяти Николай Иванович остался необыкновенным человеком, обаятельным собеседником, отзывчивым товарищем, коллективистом.Некоторые могут сказать: не много ли замечательного приписывается характеру и поведению, делам и устремлениям героя в предгрозовые годы? Но так могут думать люди, близко не знавшие Николая Ивановича Кузнецова. Он действительно был незаурядным человеком, имел большой кругозор, был очень начитан, знал несколько языков. Многого он достиг благодаря своей пунктуальности. Он, например, никогда не опаздывал и не любил, когда опаздывали другие. Но это не означает, что он жил по схеме…Мне не раз приводилось видеть, как упорно, целеустремленно работает над собой Николай Иванович. Я в то время заканчивала финансово-экономический техникум, а Коля готовился к государственным экзаменам в Уральский индустриальный институт. Несмотря на занятость, он все же находил время и помогал мне в учебе. Осенью 1935 года я с помощью Николая Ивановича сдала зачеты в финансовый институт на заочное отделение.Николай много времени отводил изучению немецкого языка. Он ставил себе целью заучивать в день по двести-триста слов и усидчиво сидел над словарем. Читал иностранные журналы, делал переводы. Бывало, что перевод не получался, он сердился, потом бросал все: «Надо проветриться!». Помню, зимой он выбегал в одной рубашке на улицу и «принимал холодную ванну» – натирал снегом виски, шею и голову и, раскрасневшийся, снова бодрый, садился за работу. Я и сегодня не перестаю поражаться, как много он хотел познать! Учился он успешно. Я не помню, чтобы в его зачетной книжке можно было увидеть другие оценки, кроме «хорошо» и «отлично».У Николая Ивановича было много друзей, у меня тоже были школьные товарищи – земляки. Часто приходя ко мне на квартиру, Николай Иванович встречал знакомых: Мишу Наумова, который в то время учился в театральном училище, Ваню Чуркина, студента Свердловской консерватории. Энергии и веселья нам было не занимать. Мы пели, спорили о жизни, шутили, смеялись. Николай Иванович любил беседовать с Мишей об искусстве, театральней жизни, о новинках кино. Вместе мечтали о большом будущем. Николай Иванович и Миша декламировали. Я часто вспоминаю, с каким воодушевлением читал тогда Ника отрывки из Гете: Лишь тот достоин жизни и свободы,Кто каждый день идет за них на бой!…Тогда сказал бы я: мгновенье!Прекрасно ты, продлись, постой!И не смело б веков теченьеСледа, оставленного мной! Николай Иванович особенно любил читать стихи героического плана, проникнутые призывом к борьбе, к борьбе за счастье всего человечества. Зная на память много поэтических произведений, он, бывало, высказывал свой душевный непокой и переживания через стихи.Он действительно любил жизнь. И общение в то время с Николаем Ивановичем давало мне много душевной радости. Он научил меня любить жизнь! Он помог мне выработать в себе силу воли. Стремилась жить! И это стремление помогло мне встать на ноги…»Свидетельства, воспоминания, рассказы… Они дороги людям, потому что связаны с именем человека, который жил рядом с ними, трудился, а в лихую годину стал бессмертным героем. И как же дороги штрихи воспоминаний нам!.. За каждой черточкой, эпизодом из биографии Николая Ивановича мы видим родного человека, брата, его характер, его мечты и надежды.Вот одно из таких воспоминаний. В нем дополняет рассказ Анны Ивановны отдельными штрихами Надежда Алексеевна Майорова, соседка по квартире (улица Уральских рабочих, 26), где Кузнецов прожил более года:«Николай Иванович был человеком всесторонне развитым, веселым и привлекательным, – рассказывает она. – Было у него много друзей – юношей и девушек. Они часто навещали Николая Ивановича. Как сойдутся, так разгорается спор. А потом заведут патефон и слушают музыку. Было у Николая Ивановича много пластинок, среди них и немецкие. Вскоре и сам он выучился петь немецкие песни.Иногда Кузнецов заходил к нам в комнату. Рассказывал о прочитанных книгах, читал особо полюбившиеся ему места о силе материнской любви из «Сказок об Италии» Горького и «Анны Карениной» Толстого.Обстановка в его комнате была очень простая: железная кровать, письменный стол, два стула, книжная полка, патефон, зеркало. На стене висела большая политическая карта Советского Союза. Жил Николай Иванович скромно: не пил и не курил».По рассказам соседей и сослуживцев Николай Иванович очень любил детей. Нередко угощал их конфетами и пряниками. Иногда, по приглашению своих маленьких друзей, «дядя Коля» вместе с ребятами шел на ледяную горку покататься на санках. Ребятишки рады, хохочут. А он, высокий, элегантно одетый, увлекая детвору за собой, катится на санках и заразительно смеется.Николай Иванович во время работы на Уралмаше жил очень скромно, много читал, постоянно работал над собой. Об этом вспоминают и его сослуживцы.Инженер Г. Н. Голосной, проживающий ныне в Николаеве, пишет: «Нам с женой часто приходилось бывать на квартире у Николая Ивановича.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60