Когда она закончила, я застегнул свою парку. Живот мой округлился, но в объемной куртке это не бросалось в глаза.– Ты выглядишь несколько полноватым, – сказала Сара, похлопав меня по брюшку. – Но кому-кому, а уж Джекобу грех заострять на этом внимание.– Я похож на беременного, вот на кого, – заворчал я. – Я похож на тебя.
Ашенвиль был убогим городишком, в котором и было-то всего две улицы – Мейн и Тайлер, на их пересечении мигал одинокий светофор. По углам этого перекрестка располагались главные городские достопримечательности – ратуша, магазин комбикормов «Рэйклиз», епископальная церковь Сэйнт-Джуд и Ашенвильский Сбербанк. Вдоль улиц Тайлер и Мейн тянулись безликие одно– и двухэтажные постройки, в которых разместились почта, служба пожарной охраны, бакалейная лавка, газозаправочная станция, аптека, столовая, магазин скобяных изделий, прачечная, две пивные, магазин охотничьих принадлежностей и пиццерия.Все эти здания были одинаково серыми и ветхими, и ничего, кроме гнетущего ощущения, лично во мне не вызывали. Дощатые стены облупились, и краска свисала с них лохмотьями; потрескавшиеся оконные рамы были оклеены пожелтевшими газетами; водосточные трубы деформировались; ставни отчаянно хлопали на ветру; и на месте вывесок, снесенных когда-то сильным ветром, на крышах зияли черные дыры. Это был бедный захолустный городок, раскинувшийся в сельской местности, – лет шестьдесят назад, еще до Великой депрессии, знававший лучшие времена; городок, население которого с тридцатого года неуклонно сокращалось, теперь, как пиявка, присосавшийся к окрестным землям, вытягивая из них соки для поддержания хотя бы малейшей жизненной активности, – изможденный, Богом забытый, вымирающий.Было девять тридцать утра, когда я остановил свой пикап возле скобяной лавки, над которой жил Джекоб. Ашенвиль был объят тишиной, тротуары пустынны. Серые краски промозглого утра добавляли внешнему облику города усталости, мертвенной бледности; казалось, будто он так же, как и его обитатели, вступал в новый год на полусогнутых ногах, одряхлевший и зловонный. С фонарных столбов свисали рождественские украшения – зеленые, красные, белые, отделанные мишурой фигурки: снеговики, санта-клаусы, северные олени, леденцы; все они были какие-то замусоленные, грязные – такие можно встретить на сезонных распродажах.Джекоб уже поджидал меня на улице вместе с Мэри-Бет. Я испытал облегчение, увидев его, ведь это избавляло меня от необходимости подниматься к нему в квартиру, что всегда очень угнетало меня, поскольку я лишний раз убеждался, насколько низко он пал. Жилище его было мерзким и убогим, тусклым и унылым, с поломанной мебелью и валявшимися повсюду объедками. Каждый раз, как я задумывался о том, что здесь он просыпается по утрам, ест, ложится спать, меня охватывало смешанное чувство жалости и негодования.Я не раз пытался помочь Джекобу, но все мои усилия были напрасны. В последний раз – лет семь назад, сразу же после гибели родителей, – я предложил ему устроиться в наш магазин водителем грузовика на неполный рабочий день. Когда мы были еще детьми, шофером в этом магазине работал один недоумок – медлительный гигант с монголоидными чертами лица и высоким голосом; изъяснялся он, как правило, жестами и ужимками, так что мало кому удавалось его понять. С той поры прошло много лет, и я уже давно забыл о том парне, но Джекоб – нет. И мое предложение воспринял как личное оскорбление, страшно взбесился – таким я его никогда раньше не видел. В какой-то момент мне даже показалось, что он собирается ударить меня.– Но я же просто хочу помочь тебе! – воскликнул я.– Помочь мне? – ухмыльнулся он. – Оставь меня в покое, Хэнк. Вот это и будет помощью. Не суй свой нос в мою жизнь.С тех пор я, собственно, этим и занимался.Джекоб запустил Мэри-Бет на заднее сиденье, а сам уселся рядом со мной, тяжело дыша открытым ртом, словно он только что бегом одолел пролет лестницы. В руке он держал пластмассовый стаканчик с кофе, а закрыв за собой дверцу, тут же полез в карман куртки и достал что-то завернутое в засаленное бумажное полотенце. Это был сандвич с яичницей, щедро сдобренный кетчупом, и Джекоб тут же начал завтракать.Я вырулил на дорогу, краем глаза окинув внешний вид брата. Он был в красной куртке, и ее яркий цвет еще больше подчеркивал бледность его лица. Джекоб не побрился, волосы были сальными и нерасчесанными. Линзы очков заляпаны грязью.– Вчера вечером ходили с Лу куда-нибудь? – спросил я, чувствуя, как давит на живот, словно большой и тяжелый футбольный мяч, содержимое рюкзачка. Куртка спереди вздулась и почти касалась руля. Я с трудом поборол искушение взглянуть вниз.Джекоб кивнул; рот его был набит хлебом, яичницей и кетчупом.– Хорошо повеселились?Он опять кивнул, утирая рот тыльной стороной ладони.– Куда ходили?Он проглотил кусок и отхлебнул кофе. Я заметил, что над стаканом пар не вьется; кофе был явно холодный. Меня вдруг замутило.– В «Пэлас», – сказал он. – В Метаморе.– Ты, Лу и Ненси?Он кивнул, и какое-то время мы ехали молча. Мэри-Бет положил морду на спинку переднего сиденья, как раз возле плеча Джекоба. Мы уже выехали за город и быстро удалялись на запад. Впереди показалась покосившаяся крыша старого коровника; с десяток голштинок сиротливо жались друг к другу, стараясь согреть свои бока. День стоял безветренный и хмурый, не слишком холодный, но и теплым его нельзя было назвать, температура держалась на отметке чуть ниже нуля. Если бы, как предсказывал прогноз, надвигался снегопад, то было бы сыро и промозгло.Я прокашлялся и уже собирался заговорить, но почему-то вдруг передумал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124