жизнерадостным голосом сообщил он.
Я рассмеялся, но что-то в лице Терри, может быть перекатывающиеся желваки, подсказало мне, что он не шутит.
— Тебя уволили?!
— Нет пока, но, похоже, к этому идет. Ничего, я в полном порядке. Уже целую неделю только и делаю, что звоню по издательствам, кое с кем даже удалось встретиться. — Он по-прежнему ухмылялся, саркастически заломив одну бровь, словно все происходившее ужасно забавляло его. Мой друг Терри Крабтри всегда отличался значительной долей самоиронии и до некоторой степени и вправду воспринимал свалившиеся на него неприятности как нечто весьма забавное. — Правда, не могу сказать, чтобы работодатели выстраивались в очередь со своими предложениями.
— Боже мой, Терри, почему? Что случилось?
— Реорганизация.
Два месяца назад издательство «Бастион», с которым я много лет сотрудничал, было куплено крупным немецким медиа-холдингом «Блицеро Ферлаг», и слухи о безжалостной чистке, которую затеяли новые хозяева, долетели даже до такого захолустья, как наш Питсбург.
— Кажется, я не соответствую новому лозунгу корпорации.
— Какому именно?
— Компетентность и профессионализм сотрудников. — Терри ухмыльнулся и покачал головой.
— И что же ты намерен делать?
Он пожал плечами.
— Как ты ее находишь? — спросил Терри. — Я имею в виду мисс Словиак. Наши места в самолете оказались рядом. — Черный резиновый круг транспортера дернулся и издал пронзительный скрежет, означающий, что скоро начнется выдача багажа. Мне показалось, мы оба вздрогнули и отпрянули в сторону. — Ты и представить себе не можешь, сколько раз, поднимаясь на борт самолета, я лелеял в душе надежду, что в соседнем кресле обнаружу какую-нибудь красавицу вроде нее, особенно на маршруте Нью-Йорк — Питсбург. По-моему, уже сам факт, что Питсбург дал миру такую потрясающую мисс Словиак, очень многое говорит о вашем славном городе.
— Она трансвестит, — заявил я.
— О боже, какой кошмар! — Терри изобразил на лице неподдельный ужас.
— А разве нет?!
— Я готов поклясться, эта штука принадлежит ей. — Терри ткнул пальцем в направлении огромного кожаного чемодана, раскрашенного черно-белыми пятнами, как индейская лошадь. Чудовище торжественно въехало в зал, раздвинув резиновую бахрому в начале транспортера. — Еще бы, она не хочет, чтобы такая вещь запачкалась в дороге, — сказал Терри, уважительно глядя на чемодан, упакованный в пластиковый мешок на молнии, в каких обычно продают синтепоновые подушки.
— Терри, что же ты теперь будешь делать? — снова спросил я, чувствуя, как внутри меня зарождается тревога. «И что случится со мной? И с моей книгой?» — мысленно добавил я. — Сколько ты работаешь в «Бастионе», лет десять?
— Десять, если не считать последние семь, — сказал Терри, оборачиваясь ко мне. — А я полагаю, именно их ты и не берешь в расчет — Он внимательно посмотрел на меня, в его взгляде светилось ехидное злорадство, смешанное с грустью и почти отеческой заботой. Терри еще не успел открыть рот, а я уже знал, какой вопрос он собирается задать. — Как продвигается твоя книга?
Я рванулся к транспортеру и схватил пятнистый чемодан, не дожидаясь, пока он доедет до нас.
— Отлично, — ответил я, опуская чемодан на пол.
Речь шла о моем четвертом романе — ну, по крайней мере, предполагалось, что однажды он станет моей четвертой книгой. «Вундеркинды» — так назывался новый шедевр, который я давным-давно, еще до продажи «Бастиона», обещал издателям. Мой третий роман, «Королевство под лестницей», получил литературную премию «Пэн» и разошелся тиражом в двенадцать тысяч экземпляров, что в два раза превышало тиражи двух предыдущих книг вместе взятых. В результате отважные руководители «Бастиона», полные оптимизма и веры в то, что я семимильными шагами приближаюсь к статусу если не гения, то как минимум культового писателя, сочли возможным выплатить мне в качестве аванса баснословную сумму, получив взамен лишь идиотскую улыбку обалдевшего автора и название книги, взятое с потолка, который он, сочинитель, сосредоточенно разглядывал во время перерыва в бейсбольном матче, стоя над писсуаром в мужском туалете стадиона. К счастью, довольно скоро вслед за названием пришла идея сюжета: Пенсильвания, маленький провинциальный городок, наводненный оборотнями, призраками и прочей нечистью, на этом живописном фоне разворачивается история жизни и смерти трех братьев по фамилии Вандер Англ. Wonder — чудо. (Здесь и далее примечания переводчика.)

. Я немедленно взялся за работу и до сих пор прилежно трудился над романом, мужественно продираясь сквозь дебри замысловатого сюжета. Нет, творческий стимул, томительное ожидание вдохновения — с этими вещами у меня никогда не возникало сложностей, напротив, я всегда работал легко и с удовольствием, как и подобает настоящему профессионалу, даже творческие кризисы — и те обходили меня стороной, — если честно, я в них просто не верю.
Проблема, если таковая вообще существовала, заключалась как раз в обратном: у меня было слишком много идей, и в голове моей теснилось слишком много образов — темные лачуги и воздушные замки, которые я должен был построить, широкие улицы и глухие переулки, которым я должен был дать имя, и затерянные среди этих безымянных улиц городские башни со старинными часами, стрелки которых я должен был запустить собственной рукой; меня обступали толпы героев, которых я должен был создать, подняв из пыли и праха, словно растоптанные цветы, чьи лепестки я срывал один за другим, желая добраться до сердцевины и посмотреть, как устроен их хрупкий внутренний мир;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135