Крыша автомобиля была поднята, окна плотно закрыты.
— Жди здесь. — Я открыл дверцу и вылез из машины. Положив «Вундеркиндов» на переднее сиденье, я выудил из кармана пиджака ключи от «форда». — Мотор не глуши, возможно, нам придется бежать, причем быстро, так что будь готов.
— Я уже готов, — почти серьезно заявил Крабтри. — Слушай, Трипп, а ты не считаешь, что нам стоит просто поговорить с парнем? Вообще-то я не собирался сегодня утром грабить машины.
— Боюсь, парень не захочет с нами разговаривать.
— Почему?
— Потому что мы ему не нравимся.
— С чего ты взял?
— Он считает нас друзьями Счастливчика Блэкмора.
— Логично, — согласился Крабтри. — В таком случае нам стоит поторопиться.
Я быстро пересек парковку, подошел к «форду» и через заднее стекло заглянул внутрь машины. Жакет соскользнул на пол позади кресла водителя, но, судя по всему, был в целости и сохранности. Я осторожно вставил ключи в замочную скважину, приоткрыл переднюю дверцу и, перевесившись через спинку сиденья, схватил жакет. Сунув его под мышку, я прополз на пассажирское место и откинул крышку бардачка, заранее зная, что не найду ничего, кроме карты автомобильных дорог Мексики и штата Айдахо и замусоленной программки скачек с ипподрома в Чарлз-Тауне, с пометками Счастливчика Блэкмора. От отчаяния и безнадежности внутренности в животе свернулись тугим узлом. У меня не было никаких оснований считать, что маленький пластиковый пакетик по-прежнему лежит в глубине бардачка.
Пакетик был на месте. Очевидно, Питерсон Уолкер, так же как и я, считал бардачок вполне надежным тайником для хранения наркотиков. Сжимая в кулаке драгоценный пакетик, я выполз из машины и радостно затолкал его в карман пиджака. Должно быть, от переизбытка чувств я действовал слишком резко — раздался легкий треск, моя рука провалилась в карман и увязла в разодранной подкладке. «Черт!» — я болезненно зажмурился, и тут до меня дошло, что Крабтри не собирается издавать моих «Вундеркиндов». Единственное, что он сделает, — спишет меня со счетов как бесперспективного автора, на которого не стоит больше тратить время и деньги. Я перестал дышать, сердце больше не билось, ветер неожиданно стих, в небе не осталось ни одной птицы, и вдобавок ко всему я испортил мой любимый вельветовый пиджак. Затем я начал дышать, у меня над головой пролетел одинокий голубь, ветер зашуршал обрывком газеты, подхватил его и погнал по двору. Я оглянулся. Крабтри сидел за рулем «рено», с выражением легкой тревоги на лице он наблюдал, как я взламываю чужую машину, и каждые две секунды нервно нажимал на педаль газа.
Я больше не думал о том, что может произойти дальше, просто скользнул обратно в машину и уселся на свое привычное место за рулем «гэлекси». Что еще у меня есть, кроме ключей от этого автомобиля? И все, что мне надо сделать, — завести мотор, задним ходом вывести автомобиль с парковки, вырулить в переулок, свернуть в сторону Смитфилд-стрит, миновать мост над рекой Мононгахила, вырваться на шоссе и умчаться подальше от Питсбурга со всей скоростью, на которую способен дряхлый двигатель моего «гэлекси». На земле не было такого места, куда мне хотелось бы уехать, однако это вовсе не являлось причиной, чтобы остаться. Я поудобнее устроился на сиденье, поправил зеркало заднего вида и до упора отодвинул кресло назад в привычное для меня положение. В салоне автомобиля появился какой-то новый и одновременно странно знакомый запах — сладковатый и острый, — запах, который заставил меня очнуться и наполнил мое сердце щемящей тоской. Это был аромат «Отважного тигра»: Ирвин Воршоу и Питерсон Уолкер пользовались одним и тем же одеколоном. Я улыбнулся, вставил ключ в замок зажигания и уже собрался завести двигатель, когда мне в голову пришла еще одна очень разумная мысль. Прежде чем куда-либо отправиться, я наконец избавлюсь от того груза, который все выходные таскаю за собой, словно связку пустых консервных банок.
— Что ты там возишься? — заорал Крабтри, когда я снова вылез из машины. — Давай пошевеливайся, по-моему, сюда кто-то едет.
Не обращая внимания на его вопли, я молча обошел автомобиль и поднял крышку багажника. Туба и останки мистера Гроссмана все еще лежали на прежнем месте. По всей вероятности, похититель не заглядывал в багажник. За прошедшую ночь тело мистера Гроссмана изменилось не в лучшую сторону. У меня даже закрались подозрения, что, распрыскивая одеколон в салоне «гэлекси», Уолкер наивно полагал, будто сможет таким образом избавиться от зловония, распространяемого разлагающимся телом мертвого удава. Я вытащил футляр с тубой, пристроил его под мышкой и подхватил другой рукой мистера Гроссмана. Окоченевшее тело удава было тяжелым и странно искривленным, как ветка молодого ясеня.
— Черт подери, — Крабтри вытаращил глаза, — что это такое?
— А ты как думаешь? — задал я встречный вопрос. По моим расчетам, поиски ответа должны были занять у Крабтри некоторое время. Сжимая в руках мою сюрреалистическую ношу, я направился в противоположный угол двора, где стояла вереница зеленых помойных баков. На полпути к помойке я услышал за спиной какой-то подозрительный скрежет. Я быстро обернулся. В узком проходе, через который мы с Крабтри въехали во двор, появился белый фургон. Пит Уолкер сидел на пассажирском месте, рядом с ним маячила физиономия другого, гораздо более крупного парня с бритым черепом. Парень выкрутил руль и направил фургон прямо на меня. Водитель настолько сосредоточенно двигался к намеченной цели, что от усердия высунул кончик языка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135