ПЛОХОЙ МАЛЬЧИК 2

Данный плохой мальчик относился к т. н. gilded youth, но с некоторой натяжкой. Дело опять же в карманных деньгах и модных шмотках. Он наблюдал настоящую золотую молодежь, а с некоторой ее частью даже дружил. У этих друзей-приятелей всегда были деньги – а значит, они могли водить девочек в кафе или покупать выпивку, не отдувая табачных крошек от тусклых пятнашек. У них была модная одежда – а значит, они отлично себя чувствовали в любом публичном месте или частном сборище. Но в этом таилась их погибель!
Во-первых, эта золотая молодежь почему-то («Но почему?!» – восклицал в уме плохой мальчик) видела главную радость в обильной выпивке и самом факте сидения в кафе. Плохой же мальчик, по финансовым резонам лишенный этого, сосредоточен был на цветах удовольствий как таковых, в их первозданном виде. И с легкой насмешкой слушал рассказы о том, что «так нажрались, так нажрались, что девки нас потом едва в такси запихнули и по домам развезли». Он спрашивал, а как вообще обошлись с девками? – на что получал ожидаемый ответ: «Да какое там, да при чем тут, когда Эдик (Гарик) такую граппу спер у своего папы! Ух, нажрались!» У плохого мальчика это вызывало несочувственное понимание, что золотая молодежь не там ищет радостей. Сам он, во всяком случае, говорил о себе: «Я не жрец Бахуса, я жрец Венеры!»
Во-вторых, золотая молодежь состояла не только из богатых мальчиков, но из богатых девочек тоже. Больше того – богатые мальчики были убеждены, что кадриться-романиться, а также ходить в кафе, устраивать вечеринки и заставлять себя, пьяных, запихивать в такси и развозить по домам, – все это надо делать непременно с богатыми девочками. То есть с ровней. Что совершенно меняло ситуацию.
Папаша Карамазов, как мы помним, говорил, что мовешку надо перво-наперво удивить – что этакий князь до нее снизошел. Но чем удивишь богатую девочку? Которая к тому же не очень хорошая, потому что отлично знает, как устроены мелкие понты типа наливать армянский коньяк в бутылку из-под «Курвуазье», – ибо ее папа так всегда делает. А мама дома курит «Яву», а в театр берет «Уинстон». Кроме того, древний стайный инстинкт не велит обижать особей одной крови. Да и особь не очень-то даст себя в обиду, потому что плохая девочка за себя постоять умеет.
В результате – в смысле срывания цветов удовольствий – центральная, главная часть золоченой молодежи несколько проигрывала ее маргинальной части, к коей принадлежал описываемый плохой мальчик.

ПЛОХОЙ МАЛЬЧИК 3

Бедные хорошие девочки влюблялись в него и были готовы на все. Он, бывало, капризничал.
Одну из них он однажды просто выпроводил – неизвестно почему. В самый вроде бы долгожданный момент сказал: «Пожалуй, тебе лучше уйти».
Она опустила руки, опустила глаза и побрела к двери. Но позвонила с дороги из телефона-автомата и сказала: «Ты все равно очень хороший».
Она заблуждалась. Потому что плохой мальчик был не просто плохой, а очень плохой.
Потому что через пару недель он позвонил ей и сказал: «Приезжай». Она спросила в трубку: «А ты меня снова не выгонишь?» Он сказал: «Посмотрим, поглядим…»
Она приехала. Было лето. Июль. Стояла страшная жара.
Хорошая девочка была одета во все новое-красивое-ни-разу-не-надёванное – плохой мальчик это сразу увидел, когда она начала раздеваться.
Он даже не сказал ей: раздевайся. Она тоже ничего не сказала. Было так жарко, что говорить невозможно. Он показал рукой, пошевелил пальцами. Она разделась. Она была прекрасна и крупна, с чуть грубоватой кожей. Она была невинна. Ей было больно. Она заплакала. Потом проглотила слезы и улыбнулась.
Потом плохой мальчик снова молча и неопределенно показал рукой. Она стала одеваться. Потом недолго посидела на краю дивана, ловя рассеянный взгляд плохого мальчика. Встретившись с ним глазами, она вопросительно подняла брови. Плохой мальчик кивнул и прикрыл глаза. Она встала и тихонько вышла из комнаты. Плохой мальчик слышал, как она молча стоит в прихожей. Потом она отворила дверь и вышла из квартиры. Закрыла за собой дверь, осторожно прищелкнув замком. Слышно было, как загудел лифт, поднимаясь кверху. Как она вошла в лифт, как стукнула тяжелая решетчатая дверь, как лифт поехал вниз.
Не удостоив человечество накинуть на свои чресла хоть полотенце, плохой мальчик вышел на балкон и увидел, как она выходит из подъезда, оглядывается, соображая, в какую сторону идти, а потом скрывается за углом.
Его позабавило, что они так и не сказали друг другу ни слова.

ПЛОХОЙ МАЛЬЧИК 4

Плохого мальчика забавляло также уходить от хорошей девочки к другой – такой же хорошей – на глазах предыдущей. Он наблюдал выражения лиц.
С одной хорошей бедной девочкой он любил заниматься любовью у нее на коммунальной кухне, полутемной, огромной, в низком деревянном доме – в то время как в углу грохочет кастрюлями слепая соседка. Девочка робела. Плохому мальчику было забавно, а значит – хорошо.
Плохой мальчик любил так подстроить, чтобы хорошая девочка осталась ночевать у его товарища, а потом сказать: «Ну что ж, моя дорогая, успехов тебе… Я не моралист, но все же верю: любовь и честь – не пустые слова, да-с, не пустые!» Девочка рыдала и клялась, что ничего, ну вот ничегошеньки не было, – но плохой мальчик пожимал плечами, поворачивался и уходил, в душе хохоча инфернальным смехом.
Данный плохой мальчик был однако же не совсем плохим. Смешно сказать, но и у него были свои моральные принципы и запреты, если так можно выразиться касательно этого аморального типа.
Например, он никогда не заставлял хороших девочек что-нибудь делать для себя – начиная от самих удовольствий и кончая какими-то услугами, какими-то передвижениями предметов в пространстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11