– Да, мы слишком добрые, – эхом повторила Прогестерона.
– Мы сами делаем себе хуже.
– Мы сами делаем себе хуже, – вздохнула Прогестерона.
– Пусть ее замучают отеки.
– Почему?
– Потому, что Эвелин беременна. И потому, что мы вчера потратили восемьдесят пять фунтов на пару обуви.
– Пару обуви, которая нравится ей до безумия.
– О, да, она уже полюбила эти туфли.
– И теперь она не сможет их носить.
– Потому что они ей будут жать. Они станут ей безнадежно малы.
– В любом случае, скоро Эвелин уже не сможет их видеть, потому что ей уже трудно наклоняться вниз.
– Тогда зачем она их купила?
– Затем, что мы ее заставили.
– Хи-хи-хи-хи-хи.
Феромон подошел к близняшкам, которые довольно тепло приветствовали его:
– Привет, Феромон!
– Привет, девушки!
– Зашел повидаться?
– Вроде того. Мы тут с парнями подумали, что мы с вами еще не обсуждали эту беременность…
– Нет, не обсуждали, – ответила Эстрогена.
– Возможно, нам есть о чем поговорить?
– М-мммммм.
– Это значит, что вы согласны или что вы раздумываете?
– Мы совсем не согласны.
– Почему?
– Мы уже слишком много всего обсудили.
– Мы отдаем всех себя, – добавила Прогестерона. – Это ставит нас в невыгодное положение. Мы, женщины, всегда открываем наши ранимые души нараспашку…
– А мужчины могут нас растоптать, – сказала Эстрогена. – Потому что мужчины правят балом. Это мир мужчин.
– Если бы это и впрямь был мир мужчин, то все женщины носили бы короткие юбки, не так ли?
– А они и носят!
– Если взять Эвелин, то она никогда не раскрывала своей души, – заметил Феромон.
– Поэтому она и достигла кое-каких успехов!
– Кроме того, – продолжила Прогестерона, – беременность – это чисто женское дело. Мужчины не должны иметь к ней никакого отношения.
– Ты ради этого пришел нас повидать? – спросила Прогестерона.
– …Или вы хотите секса?
– Хи-хи-хи-хи-хи.
Феромон обдумывал услышанное. Почему они не должны иметь никакого отношения к беременности? Он не мог придумать, что ответить на это, поэтому сказал:
– Эвелин уже так давно не в настроении для секса, что Билл устал спрашивать ее об этом.
– Он и не должен ее упрашивать.
– Нет, ему нельзя делать этого!
– Почему?
– Мы собираемся сделать ее сверхчувствительной…
– Как это?
– Мы сделаем из нее настоящую уродину…
– С варикозными венами…
– …Отечными лодыжками…
– …И геморроем…
– …Она будет постоянно бегать мочиться…
– …Но при этом ее будут мучить запоры…
– …Ее лицо распухнет…
– …И покроется пятнами…
– …И у нее появятся странные капризы…
– …Мы заставим ее хотеть Билла…
– …А более странного желания просто быть не может!
– …Ее задница растолстеет…
– …И ее будет тошнить от одной мысли про секс…
– …А потом она станет сексуально озабоченной…
– …Но она будет так утомлена, что заснет во время секса…
Феромон отнесся к их откровениям с неприкрытым подозрением:
– Вы это все выдумываете.
– Вовсе нет, – легко ответила Эстрогена.
– Но самое главное…
– …И это очень важно, – подчеркнула Прогестерона, – мы устроим все это и сделаем хозяйку необычайно чувствительной, чтобы ее волновал внешний вид.
– Ей будет хотеться, чтобы ее любили.
– Она будет рыдать каждый раз, когда Билл скажет что-нибудь неправильно.
– …И даже когда он скажет все правильно.
– Так что лучше бы вам хотеть секса, – вдруг сменила тон Эстрогена.
– Или мы устроим Биллу разнос из-за того, что он нам изменяет.
Гормоны были потрясены – Эвелин знала про измену.
– Но откуда? – метался Адреналин. – Как она догадалась?!
– Мы слишком часто заставляем его выглядеть виноватым, – заметил Гистамин.
– А я-то думал, что мы заставляем его выглядеть невозмутимым.
– …А не измученным или раздражительным. Наверное, именно это его и выдало.
– И теперь она требует секса… – мечтательно размышлял Феромон.
– Нам нельзя приставать к ней, – сказал Тестостерон.
– Почему это?
– Когда они беременеют, понимаешь, эти эээ…
– …Женщины, – помог Феромон.
– Когда женщина беременеет, а ты занимаешься с ней сексом, ребенок может схватить за член.
Другие гормоны молча ожидали, чего еще он сможет добавить к уже сказанному, но Тестостерон воспринял это как признание своей правоты:
– Есть опасность получить самые разные повреждения. Даже можно лишиться какой-то его части. Поэтому беременные женщины не занимаются сексом.
– А я слышал, что ребенок может его откусить, – добавил Гистамин.
– Ты просто отвратителен, – сказал Феромон.
– Неужели?
Феромон рассмеялся:
– Да, ты просто псих!
– Но как мы теперь обеспечим ему хорошую эрекцию? – спросил Адреналин. – Он чувствует себя виноватым и постоянно волнуется.
– Он нервничает, потому что мы знаем, что Эвелин знает, а он не знает, почему он волнуется.
– От этого не легче.
Вопрос становился все более актуальным: вечер уже плавно перешел в ночь и приближалась пора ложиться в постель.
В доме Билла воцарилась совсем иная атмосфера: Эвелин была вежлива, Билл – заботлив, гормоны – спокойны.
– Такое ощущение, что они просто чего-то не договаривают, – прокомментировал обстановку Феромон.
– И мы знаем, что именно, – заметил Гистамин.
– Да, но почему она его не обвиняет?
– Возможно, ей приятно, что Билл хочет секса больше, чем она. Наверное, для них это что-то вроде домашней работы – когда ты находишь, на кого ее спихнуть, чувствуешь облегчение.
Пока они собирались спать, Билл разговаривал с Эвелин, которая читала книгу и одновременно слушала его. Потом она справилась о здоровье Алекса.
– Все отлично. Он в полном порядке, но пару месяцев пролечится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52