Возможно, хлопнула дверь машины, но, вероятно, это кто-то из местных вернулся домой, чтобы поспать свои заслуженные два часа; потом я ненадолго проснулся, когда Габриэль вернулась из туалета или откуда-то еще.
Если у вас маленький ребенок и он никого не будит, вы спите крепко, потому что очень устали. Бессонница – непозволительная роскошь для молодого родителя.
Первое, что я запомнил тем утром, была Габриэль: она просунула голову в дверь нашей спальни. Я еще не мог очнуться от сна.
– Где Эми? – спросила она. Говоря это, она улыбалась.
– Не имею понятия, – ответил я. – Она не в кроватке?
Я повернулся в постели. В комнате было слишком светло.
Габриэль исчезла, а через минуту снова появилась.
– Я не могу найти Эми, – сообщила она.
Я выпрыгнул из кровати и побежал в детскую. Не знаю, что я ожидал увидеть. Кроватка была пуста.
Глава 32
До этого Габриэль была очень оживлена, а теперь окаменела. Я оглядел комнату, стараясь определить, что еще пропало. Наверное, одеяло. Я не был вполне уверен.
– Ее переносная колыбель. Похожая на корзинку, – сказал я. – Разве она не должна быть здесь?
– Думаю, да, – ответила Габи. – Я не уверена. Может, мы оставили ее внизу.
– Давай обыщем дом, – предложил я.
Мы знали, что ребенок не может ходить или ползать, и помнили, что не переносили ее, но все же обыскали дом.
Я постарался восстановить события предыдущего вечера.
Мы поели. Где была Эми? Мы забыли ее в машине? Мы вернулись из поездки и забыли ее? Я мгновенно отбросил этот вариант. Габриэль уложила ее. Когда мы болтали на кухне, Габриэль держала Эми на руках. Она сказала:
– Я устала, надеюсь, Эми тоже утомилась, потому что я хочу ее уложить.
– Надеюсь, будем спать как убитые, – пошутил я.
Не помню, чтобы я говорил Эми спокойной ночи. Возможно, я ее поцеловал, прежде чем они покинули комнату. Я уверен, что хотел это сделать, но точно не помню.
Я проверил все комнаты наверху. Даже заглядывал под кровати. Мне пришло на ум, что один из нас мог ходить во сне. Возможно, ребенок ночью заплакал и один из нас встал, а потом ничего не помнил. Она могла оказаться внизу на диване или в другом месте.
Я уже проверил гостиную и кухню.
Ничего.
Габриэль металась из стороны в сторону.
– Нужно позвонить, – сказала она.
– Что?
– Мы теряем время. Нужно звонить в полицию.
У меня возникла нелепая идея, что мы зря побеспокоим полицию и что нам бы лучше этого не делать.
– Я проверю машину, – предложил я.
– Тогда я звоню в полицию, – заявила она. – Но я плохо говорю по-испански.
– Да. Ты права. Я сам все сделаю, – согласился я. – Кому лучше позвонить?
– О, ради бога! – взвизгнула она.
– Я серьезно, – настаивал я. – Есть местная полиция, ее номер ноль девять два, есть национальная полиция, ее номер ноль девять один, еще существует гражданская гвардия для сельской местности, а мы, кажется, к ней и относимся, их телефон ноль шесть два.
– Замолчи, немедленно замолчи, придурок! – кричала она. – Ты просто ничтожество! Дай мне долбанный телефон! Какой первый номер ты назвал?
– Лучше остановимся на гражданской гвардии. Думаю, они нас не знают. Ноль шесть два.
– Значит, ноль шесть два. Ты ни на что не годен! – Она вернула мне телефон. – Ладно, я все равно не смогу объясниться по-испански, – выдохнула она.
Вскоре полицейская машина подъехала к нашему дому.
Двое появившихся мужчин были на взводе. На самом деле я позвонил не по тому телефону, но к делу мгновенно подключилось нужное подразделение. Один из приехавших был вылитый Шарль Азнавур, и это сбивало с толку; у обоих были переносные рации, которые беспрерывно потрескивали, и это неимоверно обнадеживало. Такие люди должны справиться с работой.
– Я сразу должен вас заверить, что мы привыкли иметь дело с похищениями, – произнес похожий на Азнавура. – Каждые две недели происходит одно похищение. Обычно нам удается вернуть ребенка. ЭТА не хочет настраивать против себя общественность.
– Значит, вы считаете, что это сделала ЭТА? – уточнила Габриэль.
ЭТА нам в голову не приходила.
– У вас уже потребовали выкуп? – поинтересовался полицейский.
– Нет, – ответил я.
Я сел. Кошмар продолжался.
– Можно осмотреться?
– Если вы найдете ребенка в доме, я вас лично расцелую, – заверил я.
Он засмеялся:
– Нет. Я хочу выяснить, как они проникли внутрь. Вы запирали двери прошлой ночью?
– Да, конечно. – Говоря это, я понял, что не помню, делали мы это или нет.
– Окна разбиты?
– Нет, не думаю, – ответила Габриэль. Она ходила туда и обратно по комнате и крепко сжимала губы, а все мускулы ее лица были напряжены. – О боже, это просто ужасно, – повторяла она.
Полицейский попытался привлечь наше внимание. Он что-то говорил, но мне было трудно разобрать смысл его слов.
– Очень важно, чтобы вы вспомнили, – настаивал он.
– Что вспомнили?
– Сегодня утром входная дверь не была заперта? А задняя дверь?
Я попытался восстановить это в памяти. Когда я смотрел на дверь или проверял ее? Я звонил в полицию, не выходя из дома. Говорил о том, что нужно искать малышку в машине, но в результате так и не вышел. В общем, если разобраться, мы не взглянули на входную дверь, пока не прибыла полиция. Габриэль впустила их в дом. Я был на кухне.
– Габриэль! – позвал я. – Габриэль!
– Что?
– Когда ты открывала дверь полиции, щеколда была задвинута изнутри?
Она посмотрела на меня так, будто я говорил на неизвестном языке.
– Входная дверь? – переспросила она. – Да.
– Значит, ты отодвинула щеколду, чтобы впустить полицейских? – уточнил я.
– Да.
Я встал и направился к задней двери.
Задняя дверь была довольно прочной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72