Грозев развернул коротенькое письмо, написанное братом Блыскова. При первой же попытке связаться в Константинопольском порту с австрийским курьером, который должен был прибыть из Бухареста, Добрев и Блысков были арестованы.
Борис поднял голову и посмотрел на Тырнева.
– Это было пятнадцать дней назад, – сказал хозяин постоялого двора, – а позавчера Бруцев узнал через одного из служащих компании Гирша, что на все железнодорожные станции до Одрина передано описание твоих примет.
Грозев молча смотрел перед собой. Становилось еще сложнее и труднее.
– Нет сомнений, что мютесарифству все известно, и они только и ждут твоего возвращения, – продолжал Тырнев. – Самое разумное сейчас – найти тебе другое убежище.
– Хорошо, но где? – взглянул на него Грозев.
Христо Тырнев немного подумал.
– В каком-нибудь бараке на Бунарджике. Туда легко будет приходить к тебе через грабовый лес.
И вот теперь, сидя в бараке, впервые за эти несколько недель он спокойно мог дать себе отчет во всем.
Он искал причину ареста Добрева и Блыскова в Константинополе. Предполагал предательство, но допускал и случайность. Думал о постоялом дворе Меджидкьошк, об отступлении русских, о резне в Карлово. Сквозь пелену пыли, поднимаемой суховеем, видел длинные вереницы людей вдоль Марицы, пропадающие на равнине, полуголого ребенка, скачущего по полю. Все это смешивалось в голове, мысли хаотически путались, превращаясь в кошмар.
Борис сел в постели и долго сидел, уставившись в непроглядную тьму. Потом подошел к открытому окну, облокотился на подоконник. На него пахнуло речной прохладой, запахом влажного песка и прибрежного кустарника. У подножья холмов виднелся город. Доносился нежный аромат полей. И тогда мысль о Софии – мысль, которую он сознательно подавлял в себе в течение всех этих долгих и мучительных дней, – властно овладела всем его существом.
3
– Отвори!.. – кричали снизу по-турецки. На ворота вновь обрушились удары прикладов.
Небо на востоке только начало светлеть, в комнате было еще совсем темно. Наталия Джумалиева вскочила и, подбежав к лестнице, ведущей в прихожую, крикнула:
– Лука, погляди, кто это… Что там происходит?
– Это турки… Стражники… – испуганно отозвался снизу Лука.
– Боже, – прошептала Наталия. – Что им от нас надо?…
Снова послышались удары в ворота – сильные, настойчивые.
– Узнай, чего они хотят, – добавила Наталия и пошла в свою комнату одеться.
В другом конце коридора скрипнула дверь, и в полумраке появилась Жейна в накинутой на плечи шали.
– Ты лежи, не надо вставать, – сказала ей мать. – Господи, и чего это они среди ночи людей будят… – говорила Наталия Джумалиева, одеваясь во все черное.
Остановившись у дверей, Жейна, немного помолчав, коротко молвила:
– Из-за Бориса Грозева…
Мать удивленно посмотрела на нее.
– Почему из-за него?
– Из-за Грозева… – стояла на своем Жейна. – И смотри не забудь: никто к нему не приходил, никто для него ничего не оставлял…
Мать ошеломленно глядела на нее.
Внизу уже слышалась турецкая речь и топот сапог. Со двора доносился шум.
– Господи, но почему его ищут? – Ничего не понимая, Наталия развела руками.
Кутаясь в шаль, Жейна повторила:
– Никто его не спрашивал. Никто ничего ему не оставлял.
Потом повернулась и скрылась в своей комнате.
По лестнице поднимался, хромая и тяжело опираясь на палку, сержант Али. За ним шел испуганный Лука. Путаясь, он отвечал что-то на вопросы стражников.
Как бы не замечая Наталии, хотя он знал ее лично, сержант Али оглядел кладовые и раздраженно произнес:
– Хозяйка, ты знаешь, что здесь прятался наш враг, а?
– Нет, господин… – ответила, пытаясь овладеть собой, Наталия.
– Тебе, значит, это неизвестно, – усмехнулся сержант, – а кто жил у вас на верхнем этаже?
– Один торговец, господин… Его знает весь город…
– В том-то и дело, что никто его не знал! – И сержант Али толкнул палкой прикрытую дверь в коридор. – Сейчас, когда его привезут сюда в кандалах, увидишь, что это за торговец…
Хотя голова ее раскалывалась от предположений и догадок, Наталия не утратила самообладания.
– Но если вы этого не знали, господин, – сказала она, – то откуда же нам было знать?
Сержант ухмыльнулся и покачал головой.
По лестнице, заложив руки за спину, тяжело поднимался Димитр Джумалия.
Сержанту Али, бедняку, обремененному многочисленным семейством, не раз приводилось видеть добро от Джумалии, и поэтому сейчас, поздоровавшись со стариком, он немного сконфуженно сказал:
– Не волнуйся, мастер. Мы лишь делаем проверку. Твоим людям ничего плохого не сделаем… Вы дали приют плохому человеку… Это все…
И, словно в подтверждение своих слов, он обратился к сопровождавшим его троим стражникам:
– Ступайте вниз, я сам проверю комнату…
Димитр Джумалия обменялся быстрым взглядом с невесткой, вытер лоб и стал подниматься наверх вслед за турком.
Ступив на площадку, сержант обернулся. Оглядевшись вокруг, словно желая удостовериться, что их никто не подслушивает, он доверительно сказал Джумалии:
– Из Стамбула пришло сообщение об этом человеке… Поймали какого-то телохранителя, отсюда все и выяснилось… А мы-то здесь почести ему оказываем, большим человеком считаем. Как открыли его комнату на постоялом дворе Куршумли, что увидели? Никакой торговлей он не занимался. Все было выдумкой, чтоб людям пыль в глаза пускать…
Сержант Али прищурился и приложил палец к губам, давая понять, что все сказанное должно остаться между ними.
– А где сейчас этот человек, сержант? – уловив выражение лица турка, тихо спросил Джумалия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130