И вы, Цедя, – кивнул сн хозяину, вставшему, чтобы уйти, – останьтесь. Жена ваша пусть идет заниматься своими делами.
И когда хозяйка, охая и вытирая слезы, ушла, плотно закрыв за собою дверь, Эрдниев тихо, но твердо сказал, обращаясь к хозяину дома:
– Давайте поговорим откровенно, по-мужски. Вы, Цедя, знаете, что по всей России с помещиками и капиталистами Советская власть давно покончила. Но таких, как вы, она пока что терпела. И должен разъяснить вам, что терпела лишь из-за суеверия народа и феодально-родовых пережитков. Вы же ничего не признаете и ведете себя, как прежде, даже избиваете людей. Неужели вы не понимаете, что только за то, что вы однажды связали жену бедняка, избили ее и угрожали револьвером, вам полагается тюрьма? Кстати, немедленно сдайте револьвер и все боевое оружие милиционеру. Ведь знаете приказ на этот счет. Зачем же храните?
– Да я давно собирался это сделать, – виновато почесывая затылок, робко молвил Цедя, – да сын любит играть…
– Хороши игрушки – револьвер, боевые винтовки, а может, у вас еще там и пулемет, и бомбы найдутся?
– Нет, нет! – замахал руками Цедя, – никаких пулеметов! Никаких бомб! Я сейчас все вам принесу, – и он заторопился к выходу.
– Это вы сделаете после нашей беседы! – остановил его председатель.
Отирая пот с покрасневшего лица, Цедя неохотно вернулся на место. Он боялся, что сразу после беседы начнется обыск – и тогда он пропал.
Как-то весенней ночью в дом Цеди проник неизвестный человек с офицерской выправкой и сабельным шрамом на лице. Он сказал, что является одним из организаторов подпольного антисоветского центра, просил поддержки. Получив согласие, он велел спрятать привезенное оружие и попросил свежего коня. И вот теперь его пулемет и гранаты могли утопить бывшего зайсанга.
Цедя не знал, конечно, что его догадливая жена в это время прячет золотые и серебряные драгоценности, что револьверы, которых в доме было три, она приказала Бадме засунуть в навоз. А о прочем оружии и о заветном тайнике в развалинах старого погреба в саду она ничего не знала.
– Председатель батрачкома с секретарем сельсовета завтра же должны приступить к переучету поголовья скота Цеди, – продолжал Эрдниев. – Как только закончите это дело, заключите договоры между батраками и Цедей. Оговорите в этих договорах все, что положено. И проведите среди народа разъяснительную работу. Люди, работающие на хозяина, должны знать, какие они имеют права. А вы, Цедя, с этого часа бросьте свои замашки рабовладельца.
На этом беседа закончилась. Хозяин угодливо стал предлагать угощение, но председатель быстро направился к двери, сказав, что он спешит.
Сокровища старого погреба
Некоторые зажиточные люди посылали своих детей учиться в разные города. Цедя сразу же, как предложили ему отдать дом под школу, решил послать Бадму в Питер, как по старинке он называл Ленинград. Но в эту же ночь опять заявился офицер с сабельным шрамом на щеке. Он убедил Цедю, что скоро грянет буря, которая уничтожит большевиков, и тогда все будет по-старому. Он недвусмысленно намекал, что тучи собираются не только над калмыцкой степью, но и над всей Россией, а грозовой ветер дует из-за океана. Пока что он советовал смириться и выжидать. Самое главное – пережить это время, сберечь золото и оружие. А коли нет оружия, то надо им запасаться. Он также советовал всеми мерами вредить, мешать новым порядкам. На этот раз неизвестный назвал имя человека, возглавляющего подполье, и Цедя поверил, что дело серьезное, потому что хорошо знал того человека. На прощанье пришлось немного раскошелиться на общее дело. А утром Цедя решил смиренно переселиться в кибитку, оставить не только дом, но и флигель. Теперь он был вполне уверен, что все это очень временно.
А поскольку ожидается гроза, как сказал ночной гость, лучше не посылать сына в чужой город. Тут, если что, можно спрятаться и переждать… Пришлось идти в собственный дом, устраивать Бадму в школу. И как же удивлен был Цедя, когда его сына записали без всяких возражений. В душе бывшего зайсанга коробило, что его знатный сын будет учиться вместе с батрачатами. Но деваться было некуда.
* * *
С первого августа плотники и штукатуры, присланные сельсоветом, начали ремонт школы. Над зеленой железной крышей дома высоко взвился алый флаг, а возле входной двери появилась вывеска: «Неполная средняя школа-интернат Бага-Чоносовского сельсовета».
Цедя счел унизительным жить в маленьком домике посреди двора, где раньше ютился его сторож, и он переселился в кибитку в конце сада. Поэтому свободный флигелек школьная администрация приспособила под кухню школы-интерната. Для этого пришлось перекрыть крышу и сделать пристройку для столовой. Появились новые, доселе неизвестные слова: кухня, заготовитель, санитар, баня, прачка, водовоз и другие.
Новость о том, что в доме Цеди открылась школа-интернат, где дети бедняков будут обучаться и жить на полном государственном обеспечении, распространилась по всем окрестным хотонам. И к началу учебного года потянулись сюда пешком и на лошадях родители с детьми.
Дети в школе проходили медицинское обследование, санобработку. Их мыли в бане, наскоро оборудованной в пристройке, где у Цеди раньше хранилось охотничье снаряжение. Детей стригли. Вместо грязного рванья им выдавали новую одежду и обувь. Размещали их в большом доме Цеди по нескольку человек в комнате. Они спали на пружинных железных кроватях, на мягких матрацах, укрывались теплыми шерстяными одеялами.
Двухэтажный дом Цеди, куда был ранее запрещен вход бедным калмыкам, наполнился шумом и смехом счастливой детворы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59