У барной стойки на высоком табурете сидел лохматый юноша и, перебирая струны гитары, напевал что-то блюзовое. Лиззи была просто очарована.
Официант проводил их к свободному столику у окна и подал меню.
– Вы что-нибудь будете? – спросил Филип у Лиззи, небрежно перелистывая страницы.
– Нет, – помотала она головой. – Только кофе, пожалуйста.
– Два кофе и два пирожных. – Филип повернулся к официанту. – Ваших, фирменных.
А потом добавил для Лиззи:
– У них чудные пирожные. Вы никогда тут не бывали?
– Нет.
Лиззи не стала добавлять, что она вообще нигде не бывает.
– Отныне будете бывать в «Богемии» часто. Кто хоть раз отведал их пирожное, становится постоянным посетителем. Уж поверьте мне.
Официант улыбнулся и удалился.
Лиззи с интересом оглядела зал. Столики все заняты. Удивительно, что нашелся свободный. По стенам развешаны фотопортреты томных красавиц, выполненные в стиле ретро. Музыкант низко склонился к своей гитаре. На душе у Лиззи стало совсем спокойно. Мрачные мысли о вчерашнем улетели прочь.
– Итак, Лиззи Хоуп, – проговорил ее спутник, и она повернулась к нему, – кто вы есть?
– Что вы сказали? – не поняла вопроса девушка.
– Расскажите о себе. – Филип внимательно смотрел на девушку, уголки его губ чуть заметно дрожали.
Лиззи сглотнула. Пристальное внимание доктора смущало ее.
– Я не знаю, что вам рассказать, – честно призналась она.
– Откуда вы, Лиззи? Вы же не из Нью-Йорка? – спросил Филип.
Лиззи удивилась: с чего это вдруг молодого врача, явно успешного и не обделенного женским вниманием, заинтересовала ее биография?
Правда, Филипа не назовешь красавцем. Длинноватое лицо с глазами чуть навыкате. От этого кажется, что он смотрит на мир с постоянным удивлением. Крупный рот, высокие скулы, нос, если хорошо присмотреться, чуть скривлен в сторону. Волосы, русые и густые, коротко подстрижены и зачесаны назад. Фигура далека от атлетической. Лиззи с ее маленьким ростом как раз до уха ему достает. А вот если его поставить рядом с Дороти, то неизвестно, кто из них будет выше.
Но что-то, располагающее к нему людей, в этом мужчине было. Внимательный взгляд, добрая улыбка, умение слушать собеседника…
– Я приехала в Нью-Йорк из Огайо, – ответила Лиззи. – Два года назад. А вы, Филип?
Мужчина усмехнулся.
– А я потомственный житель Нью-Йорка. Мой прапрапрадедушка еще в семнадцатом веке одним из первых в этих краях срубил дерево и заложил фундамент будущего дома Мартинов.
– Классно, – выдохнула Лиззи. – Про вашу семью, наверное, книгу написать можно.
Официант, молчаливый и строгий, поставил перед ними две чашки кофе и нечто воздушное, белоснежное, в черных крапинках шоколада. Лиззи пододвинула пирожное, осторожно опустила ложечку в белую массу и поднесла ко рту. Изумительный вкус ванили с кислинкой. Она и не заметила, как пирожное исчезло у нее во рту.
– Ну как? – с улыбкой спросил Филип.
– Очень вкусно. Но…
– Мало? А знаете, Лиззи, вы можете скушать и мое. Я не притронулся, не бойтесь.
Лиззи вспыхнула. Ну вот, что он о ней думает? Совсем о приличиях забыла. Сладости требуется кушать медленно, с расстановкой. А она? Сглотнула и не заметила. Поэтому Лиззи быстро помотала головой.
– Да не стесняйтесь! – Филип пододвинул к ней свою тарелочку. – Я сам в первые дни по три порции съедал. Честное слово.
Девушка застенчиво улыбнулась, но, вздохнув, все-таки начала есть.
Филип подвез Лиззи к подъезду дома. Первым выскочил из машины и, подав руку, помог выйти девушке.
Прощаясь, она сказала:
– Спасибо вам, Филип. Огромное спасибо.
– За что? – удивился мужчина. – За дополнительную порцию пирожного?
– Нет. Хотя за пирожное тоже. Но главное – за то, что вы помешали мне совершить, может быть, самый ужасный поступок в моей жизни, – серьезно сказала девушка.
– Загадочно… Что ж… Знаете что, Лиззи, зовите меня просто Филом…
Лиззи кивнула.
С тех пор как Дороти вернулась домой и не нашла там Лиззи, прошло уже почти три часа. За это время она приняла горячий душ, выпила две чашки крепкого кофе, оделась в строгий деловой костюм, предназначенный для встреч с клиентами, навела макияж и… почти успокоилась.
Злость на несносную девчонку улетучилась, уступив место непониманию. А когда Дороти что-то не понимала, она нервничала.
Образ жизни Лиззи, затворницы и тихони, был неприемлем для нее. Дороти привыкла получать удовольствие от жизни по полной: веселиться, не останавливаясь, тратить деньги, не жалея, любить и принимать любовь от мужчин, не раздумывая. Молодость ведь и дана для того, чтобы пользоваться ее преимуществами. А Лиззи этого не понимала и не хотела понимать, хотя Дороти старалась ей все объяснить.
Как-то, после ее очередных жалоб на Лиззи, Брэд спросил Дороти:
– И что за интерес тебе возиться с этой девчонкой? Я не понимаю, что общего у тебя, успешной и раскрепощенной, с этой, по твоим словам, ненормальной? У тебя достаточно средств, чтобы одной оплачивать квартиру, а не держать квартирантку.
Она тогда ничего не ответила Брэду. Да и что толку отвечать, он бы все равно ничего не понял. Дороти и сама с трудом разбиралась в своих чувствах к Лиззи.
И вот сейчас, забравшись с ногами на диван и отложив в сторону блокнот, в который собиралась записать кое-какие мысли по работе, она вспоминала свою первую встречу с Лиззи.
В тот день, чуть больше двух лет назад, судьба занесла Дороти на Пенсильванский вокзал. Она уже и забыла причину, по которой оказалась там. Наверное, кого-то провожала.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7