Хоть я и не поправился окончательно, я был готов к прогулке по прекрасным улочкам Брюгге.Мне говорили, что для Европы этот город – нечто вроде северной Венеции, но я не обнаружил никакого сходства. И вообще, мне больше понравился Амстердам.Мы посетили музей Грютхузе, потому что Фламель когда-то был связан с Гереном фон Грютхузе, которому помог улучшить вкус традиционного пива, добавив туда цветы и травки из собственного сада.– Мой отец был в большой дружбе и с Луи де Грютхузе, однако этому пришел конец, когда Луи стал излишне откровенен в беседах с Карлом Смелым.– Алчность – причина всех бед.– Им не следовало ссориться, однако такова суровая жизнь.Ощутив повисшее в воздухе напряжение, я поспешил сменить тему:– Мне очень нравятся экспонаты этого музея, Виолета. Особенно музыкальные инструменты.Дворец Грютхузе поразил мое воображение. Все семейство Грютхузе пришлось мне по сердцу, особенно когда я прочел семейный девиз: «Plus est en vous» – «Вы способны на большее». Вот она, философия потустороннего! На лестнице, там, где начинались алебастровые перила, я увидел замечательное изображение единорога, охранявшего фамильный герб, а еще – фигурку ангела, победившего демона. Стоило мне приметить единорога, как я понял: здесь сокрыт один из миров, что виделись мне в мечтах.Потом мы бегло осмотрели музей Мемлинга и дом Гвидо Гезелле.Каждый здешний канал и мост обладали законченной, неповторимой красотой, не было нужды подыскивать для них подобия и сравнения.Брюгге и сам по себе хорош, но к тому же в нем таятся настоящие чудеса. Я бы многое отдал, чтобы поселиться в бывшем монастыре Бегинаж, где каждый угол, каждое дерево, каждый дом проникнуты спокойствием. * * * Эту ночь мы провели целомудренно, словно брат и две сестры.Я всегда старался проснуться первым и тихонько проскользнуть в ванную – некоторые потребности личной гигиены я предпочитал удовлетворять в одиночку. Покончив с необходимыми делами, я спускался в кафе завтракать и только потом переодевался и окончательно приводил себя в порядок, стараясь не заставлять подруг слишком долго меня дожидаться. Они подсмеивались надо мной, шептались о моих странных привычках, но вслух ничего не говорили.В то утро, когда я сопровождал двух сестер на завтрак (сам я только пил чай), Виолета объявила:– Мы отправляемся в Прагу.– Зачем?– Нам нужно встретиться с Николасом, и, кажется, он сейчас там.Приближался момент знакомства с великим мастером. Виолета и Джейн давно уже не встречались с родителями, им хотелось снова увидеть отца и мать. Мы договорились выступить вечером. Было решено, что Виолета купит билеты, Джейн – все остальное, а мне осталось только гулять по городу.Я бесцельно слонялся по улицам, глазел на витрины и разглядывал местных жителей. Когда я добрался до Блинд Зел-стрит, улицы Слепого Осла, мне показалось, что я вижу знакомое лицо. Вот беседуют двое мужчин, и один из них… Да, вне всякого сомнения, Жеан де Мандевилль!Я подошел поближе, и, заметив меня, Жеан торопливо распрощался со своим знакомым и радостно меня обнял.– Рамон!– Жеан! Какая неожиданность! Как тесен мир!– А мы неплохо провели время на Пути. Это были волшебные деньки.– Да, незабываемые.Жеан де Мандевилль, казалось, помолодел, хотя и не утратил почтенной внешности и скрытой мудрости. Это был один из людей без возраста, будто отмеченный богами.– Ужасно рад тебя видеть.– Что ты здесь делаешь, Жеан?– Разъезжаю по друзьям. Сегодня здесь, завтра в Чехии проездом через Италию – так и проходит жизнь пенсионера.– Нынче вечером я тоже уезжаю в Прагу, к приятелям.– Ну как? Нашел уже философский камень?– Пока нет, но продолжаю трудиться над этим и надеюсь все же его добыть.Мандевилль громко рассмеялся, словно желая показать, что отдает должное моей настойчивости, хоть я и трачу ее на безнадежное дело.– Я в тебе не сомневаюсь.– По весне сам увидишь. У меня получится, Жеан, получится!Теперь я был настолько самоуверен, что мне удалось бы все, чего бы я ни пожелал добиться.– Как все прошло в Лиссабоне?– Хочешь сказать, в Синтре?– Ну да, в Синтре.– Замечательно.– Тебе удалось войти в Бадагас?– Думаю, да. Но не уверен, во сне или наяву.– Не беспокойся. Когда наш рассудок отказывается воспринять реальность, он выдает ее за сновидение, и тогда в памяти человека явь предстает сном.– Но как отличить одно от другого?– Над этим тебе придется потрудиться самому – угадывать, улавливать, понимать.– Это очень сложно. Все невероятное, нерациональное кажется наваждением.– Если ты входил в подземный город, если побывал в другом измерении, как и многие до тебя, тебе ничего не приснилось. Та реальность существует.– Как мне нравится беседовать с тобой, Жеан! Я хотел бы кое с кем тебя познакомить.– Извини, Рамон, но у меня много дел. Мне еще нужно купить одежду для нового путешествия, а задержаться здесь подольше я не могу. Давай отложим все до следующего раза. Может быть, мы встретимся в Праге.– Возможно. Тогда и поговорим. До встречи, Жеан!– До скорых встреч, Рамон!Когда я оставался один, моя наблюдательность обострялась. С попутчиком все время словно ходишь на цыпочках, зато одиночество придает существованию неповторимые черты.Я забрел в парковую зону, где было полно голубей, воробьев и чаек. Влюбленные не сводили друг с друга глаз, молодые мамы нежно опекали носившихся по парку деток. Иногда появлялась группа туристов-японцев, хотя туристический сезон еще не начался.Одинокая девушка читала книжку на скамейке – наверняка любовный роман. Одиночество, свобода и задумчивость были ей к лицу. Казалось, ее поиски самой себя увенчались полным успехом и теперь она наслаждается этим новым ощущением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131