– Что же оттолкнуло тебя от этого экзистенциального подвига?– Ты говоришь, как посвященный в науку Гермеса.– Она меня очень увлекает, Рикардо. И это не только моя одержимость, ее разделяют многие. Я пришел к выводу, что жизнь чересчур коротка, что семьдесят или восемьдесят лет существования – слишком мало, поскольку за такой срок многие загадки не находят разгадок, многие истории не успевают завершиться. Я отказываюсь мириться с ограничением своего существования.– Но ведь таков закон жизни, Рамон.– Нет! Явно нет! Просто нужно действовать иначе, учиться иному, развивать иные способы познания. Нет, предел жизни – девять сотен или тысяча лет. Человеку полагается жить столько, никак не меньше.– Если человек проживает не одну жизнь. Душа сперва обреталась в камне, в растении, в животном и только потом досталась человеку. Иногда, глядя на собаку, я вижу по ее глазам, что в ней может заключаться человеческое существо. Порой злобное, порой благородное, порой полудикое… Но как бы то ни было, в ней живет человеческая душа.– А я не хочу быть растением, минералом или животным. Я стремлюсь к полноценному бытию совершенного человека.– Тебе не приходило в голову, что это очень тоскливо – стареть на протяжении сотен лет?– Тогда все жизненные процессы должны протекать иначе.– И сколько у тебя будет друзей? Сколько женщин? Сколько войн ты переживешь и скольких близких потеряешь?– Понимаешь, чтобы подобное стало возможным, многое должно измениться. Человек не смог бы жить в одиночестве, наверное, он бы просто такого не вынес. Если чудесный эликсир будет добыт, он должен будет стать достоянием небольшой группы людей, которым придется обособиться, чтобы не обрекать себя на вечное страдание. Я понимаю это так: ты включаешь в круг избранных свою супругу, детей, ближайших родственников, так же поступают другие посвященные, и вы начинаете долгий путь к бессмертию.– Говорят, некоторые так и живут, – усмехнулся Рикардо Ланса. – Слушай, Рамон, я в подобные штуки не верю. Или они меня не интересуют. Мне бы хотелось умереть лет в восемьдесят или в девяносто, но со здоровым телом и ясной головой. Остальное меня не касается. Но я люблю и знаю мир, я много путешествовал благодаря своей работе, мне пришлось побывать на всех континентах, и я видел удивительные вещи, да и прочитал немало. Кстати, рядом с нашим миром существуют другие миры, чьи измерения пересекаются с нашими. Тамошние общества ушли далеко вперед, пережив стадии, сходные с нашим строем, и теперь существуют на иных началах, в эдемах, но не таких, в каком жили Адам и Ева. Это тайные сообщества, в них входят через особые двери, вот только двери эти нужно уметь найти и проникнуть за них, а потом вернуться, чтобы не остаться там навсегда. Ты уверен, что все люди, ежедневно пропадающие в нашем мире, были убиты и захоронены? Наверняка многие из них попадают в параллельные миры – или случайно, или их затягивают туда. Иные измерения лежат в прошлом, в будущем или же там, где времени не существует. Слушай, Рамон, у меня есть к тебе предложение. Сегодня пятнадцатое сентября. Как я уже говорил, я пробуду в Лиссабоне до тридцатого. Сможешь приехать ко мне двадцать третьего сентября?– Я бывал в Лиссабоне. Он мне не слишком по душе.– Нет-нет, я хочу, чтобы ты увидел Синтру: ее леса, ее хуторки и, главное, тамошних людей. Там есть одно магическое, алхимическое местечко под названием Кинта-да-Регалейра. Теперь там нечто вроде масонского музея, открытого с июля по февраль. Когда ты сам побываешь в Синтре, ты многое поймешь. Я знаю людей, которые могут тебя провести в Бадагас, тайный город.– Тайный город? Ты серьезно, Рикардо? По-моему, раньше ты подтрунивал надо мной.– Все это очень серьезно.– У меня там живет друг-переводчик. Его зовут Луиш Филипе. Знаешь Яблочный пляж? Я как-то раз бывал там, хотя, конечно, смотрел на Синтру глазами туриста.– Ну вот, а теперь ты увидишь, как много там удивительного.– Скажи, Рикардо, а я могу пригласить с собой подруг?– Из Испании?– Нет, из Лондона.– Так вот как ты проводишь здесь время, греховодник!– Да нет, это совершенно особенные девушки.– Все девушки особенные. Сколько им лет?– Тридцать и двадцать пять.– Тогда, считай, мы договорились.– Э, нет, приятель. Они мои подруги, я очень их уважаю, и мне бы не хотелось… К тому же они сами ничего такого не позволят.– Да я просто подшучиваю над тобой! Я буду в Синтре со своей невестой. Снова шучу, нет у меня никакой невесты. После двух жен мне вовсе не улыбается обзаводиться третьей. Кто хорошо устроился – это ты. Вечный холостяк!– Знал бы ты, как печально одиночество.– Свобода имеет свою цену.– Жить так непросто.– Зато интересно, – заключил Рикардо. V Мы с Рикардо перекусили, потом поболтали о всяких пустяках, и я пообещал явиться в Ботанический сад в районе Ажуда двадцать третьего сентября в шесть часов вечера. Мы встретимся и пойдем ужинать в один ресторанчик в Байру-Алту, Старинный квартал в Лиссабоне.

где превосходно готовят лангустов.Простившись с Рикардо, я вышел из дома, миновал улицу Слоун, пересек весь квартал Белгрейвия, сел возле вокзала Виктории на четырнадцатый автобус, а на Трафальгарской площади пересел на двенадцатый и снова оказался в Ноттинг-Хилле.На остановке не обошлось без неприятностей: несколько молодых негров привязались к пожилому мужчине, по виду цыгану. «Бобби» в шлеме пытался унять разгоравшиеся страсти, а зеваки наслаждались зрелищем.Когда я добрался до дома с единорогом, было уже полпятого. На улочке царило полное спокойствие. Я позвонил, дверь открыла служанка и сказала, что Виолеты нет дома, но она скоро вернется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131