Юрист холодно улыбнулся:
– Несомненно. Домовладелица сказала, что он был не совсем черным. Какая-то белая кровь в нем присутствовала. Несомненно, Уинстон Синклер откуда-то произошел.
Он открыл жестянку и начал пересыпать в трубку темный табак, подталкивая его указательным пальцем. Кажется, один высушенный листик я заметил у него на плече.
– А узнать, как бумаги попали к нему, нельзя? – спросил Долтон.
– За неимением других версий, я склонен признать, что ему они тоже достались по наследству.
Теперь он уминал табак, запихивая его поглубже в чашечку.
– А откуда у него имя и адрес вашего отца, мисс Теббит, и почему он считал себя вашим родственником – это для меня загадка.
– Те бумаги – дневник, мистер Мартин, – сказал я. – Отчет о путешествии в Америку, состоявшемся в елизаветинские времена. Корабль, на котором находился автор, сел на мель в районе Каролины. Как дневник попал из Америки сюда – еще большая загадка.
– Уж всяко не своими ногами пришел. Думаю, дневник прихватил кто-нибудь с испанского военного корабля или корабля, перевозящего невольников.
Юрист дотронулся до дужки своих очков, словно поправляя их, и посмотрел на Дебби:
– Что именно вас интересует, мисс Теббит?
– Генеалогия.
Враньем это назвать было нельзя.
– Европейская ветвь нашей семьи прослеживается на тысячу лет назад. Но об американской стороне нам ничего не известно.
– Поиски завели вас довольно далеко, мисс.
Интересно, поверил он ей? Порывшись, Мартин нашел на захламленном столе коробок и почему-то чиркнул спичкой о нижнюю поверхность столешницы. Юрист раскурил трубку, и по тесному офису поплыл синий дым. Он удовлетворенно откинулся.
– Во времена Елизаветы Ямайка принадлежала Испании. Если хотите в этом удостовериться – зайдите в Испанский архив. Должен признаться, что мало верю в удачу такого предприятия. В те времена на Ямайке жили только испанцы, рабы и индейцы-ара-ваки. Вряд ли вы происходите от кого-нибудь из них.
Он улыбнулся, показывая, что шутит.
– Где находятся эти архивы? – спросила Дебби.
– В Спаниш-Тауне, разумеется. Идти туда сегодня смысла нет: они скоро закрываются. Сдается мне, что ваши поиски ни к чему не приведут. Боюсь, вы проделали весь этот долгий путь зря, мисс Теббит.
Он вытряхнул из трубки золу.
Мы поблагодарили его, спустились по узкой лестнице и опять оказались на жаркой улице. Полдюжины молодых людей раскачивали машину из стороны в сторону, а Зоула сидела внутри, вцепившись в переднее сиденье. Один из юнцов, в желтой вязаной фуфайке и надетой задом наперед бейсболке, вожделенно посмотрел на Дебби и сказал:
– Хочешь забраться на мой большой бамбук, белая девушка?
Она одарила его фирменным теббитовским взглядом.
Долтон напустил на себя местную развязную манеру и приблизился к парню. Он встали лицом к лицу.
«Это лишнее, – подумал я. – У них могут оказаться ножи». И тут Долтон заговорил «по-ямайски». Мягко так, примирительно. Я разобрал «брат», «жены» и «что ты сказал».
Его слова совершили чудо. Юнец почтительно отступил, и вот мы уже в машине и несемся прочь. Дебби опять за рулем. Я повернулся к Долтону и обалдело на него посмотрел. Тот ухмыльнулся.
– С меня хватит, – сказала Зоула.
Она была напряжена и сидела с плотно сжатыми губами. Я не знал, что она имела в виду – машину, город или весь остров.
– Они просто валяли дурака, – сказал Долтон.
Дебби тем временем вела машину вполне целенаправленно.
– Куда мы едем? – поинтересовался я.
– В Блу-Маунтинс. Я сняла для нас номер в тамошней гостинице, «Мунлайт-Шале». Тут есть такое место – называется «Край света». Эта гостиница как раз за ним.
– Почему именно туда?
– В журнале «Хеллоу» писали, что там прятался от публики Мик Джаггер.
– К такому совету стоит прислушаться?
– Найди «Край света» на карте, если сможешь, Гарри. Раз Мик Джаггер смог там спрятаться, то мы тем более. Это – нигде.
– Так вы родом с Ямайки, Долтон? – спросил я.
– Вообще-то я из Бирмингема.
Переход от городской суеты к горному одиночеству удивлял своей резкостью. Только что была шумная площадь, очереди на автобусной остановке, и вдруг – однополосная колдобистая дорога, круто берущая вверх, к Блу-Маунтинс. Не прошло и десяти минут, как мы оказались на территории бедноты. Казалось, что отсюда до любого места не меньше миллиона миль. Мимо тянулись лачуги. За нами угрюмо наблюдали потомки беглых рабов.
Подъем стал еще круче. Поначалу вдоль дороги тянулись парапеты, но и они сошли на нет. Дебби с ходу брала «тещины языки», перед которыми не было никаких указаний, что нас ждет по ту сторону. Тут и там были разбросаны валуны – результат проливных дождей и оползней. Я сидел спереди. Ладони у меня вспотели, а челюсти свело от напряжения. Она вела машину так, что до края тысячефутовой пропасти бывало не больше нескольких дюймов. Сзади стояла мертвая тишина. Уже почти на вершине мы въехали в облако, и Дебби включила фары. По крайней мере, теперь я ничего не видел за пределами дороги. Наконец из тумана, словно в фильме про Дракулу, выплыли ворота с надписью: «Мунлайт-Шале». Это место было столь же удаленным, сколь и безопасным – как любая другая точка этого острова.
– Откуда они узнали, что мы на Ямайке? – спросил я.
Мы сидели вокруг джакузи с бурлящей теплой водой. Вдоль края выстроились высокие стаканы с розовым пуншем. На такой высоте воздух был прохладным. Кингстон раскинулся собственной картой, миллионом мерцающих огней внизу. За ним темнело Карибское море. Сквозь облако пробивалась луна. Вокруг едва угадывались силуэты гор, а между ними вкрадчиво пробиралось своими пальцами облако.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88