Как думаешь, в чем там дело?
– До свидания, мистер Блейк, – многозначительно произнес дядя Роберт.
– Я хочу, чтобы ты копнул поглубже, Гарри. С какой стати люди предлагают за этот дневник большие деньги? Там наверняка есть что-то интересное. Или даже пенное.
– Я же сказал вам, мистер Блейк! До свидания!
Лицо брата сэра Тоби побагровело.
Дебби заговорила тоном, властность которого удивляла – особенно из уст такой молоденькой девушки:
– Гарри, я хочу, чтобы ты оставил дневник у себя! Выясни, что именно так заинтересовало папу и почему эти люди предлагали за рукопись несуразные деньги.
Лицо дяди Роберта исказил гнев.
– Дебби, ты даешь незаполненный чек незнакомому человеку! Разве ты не видишь, что он хочет тебя надуть? Я не собираюсь спокойно за этим наблюдать.
А теперь, – он гневно указал на меня, – убирайтесь!
Вокруг нас постепенно расширялось кольцо тишины – по мере того как окружающие улавливали флюиды.
Дебби вспыхнула:
– Дядя Роберт, вас это не касается! Дневник принадлежит мне – если только папа не сказал что-либо противоположное! И гонорар выплачиваете не вы, а я!
Гарри, ты согласен продолжать? Я сделаю все от меня зависящее, чтобы защитить тебя от…
Я прервал ее:
– С удовольствием, Дебби. Буду держать тебя в курсе.
Инспектор была отменно вежлива. Внимательная, с длинным лицом, она сидела и слушала мой рассказ. Рядом делал пометки сержант. Он смахивал на вождя краснокожих: крепко сбитый, седой, покрытый морщинами и совершенно бесстрастный.
– Какова ценность этой рукописи?
– Дневник представляет огромный интерес для историков, занимающихся той эпохой.
Она терпеливо кивнула. Я не так ее понял.
– Я имела в виду его коммерческую ценность. То есть… Ведь шестнадцатый век – это достаточно давно, не так ли?
– Да. Но эту рукопись нельзя сравнивать, например, с первым изданием Буэнтинга или Теодора де Бри. Или с чем-либо написанным самим Уолтером Рэли. Слыхали вы когда-нибудь о Джеймсе Огилви? Возможно, у вас получится продать его галерее на Нью-Бонд-стрит тысячи за полторы. Частный коллекционер, возможно, заплатит больше.
– А-а…
Сколько разочарования! Сколько неоправдавшихся ожиданий!
– Так какого, говорите, она года?
– Тысяча пятьсот восемьдесят пятого. За три года до «Непобедимой армады».
– И там рассказывается о плавании к берегам Северной Америки?
– Точно так.
– Есть в этой рукописи что-либо, представляющее коммерческий интерес? Может быть, что-то, указывающее на спрятанный клад…
Она вежливо улыбнулась, словно стараясь смягчить неприличность вопроса и всячески потакая своему душевнобольному собеседнику.
– Ничего такого я там не заметил. Это простой отчет о событиях, записанный юнгой, который участвовал в первой экспедиции Уолтера Рэли.
– Убивать, значит, не из-за чего?
Еще одна вежливая улыбка.
– Насколько я могу видеть, ни в малейшей степени. Просто несколько весьма забавных личностей захотели наложить лапы на этот дневник. Больше мне сказать нечего.
Кивок.
– Значит, дневник прислали с Ямайки?
– Да. У сэра Тоби обнаружился некий родственник, о котором он ничего не знал. Его звали Уинстон Синклер. Тот человек умер, а дневник переслал его юрист.
– Что ж, благодарим вас, мистер Блейк. Увидеть полную картину никогда не помешает.
Инспектор встала и протянула мне руку, а «вождь краснокожих» со вздохом захлопнул блокнот.
Я повернулся к двери.
– Как был убит сэр Тоби?
– Вам разве не рассказывали? Похоже, он сильно кому-то досадил. Все происходило у него в кабинете. Его привязали к стулу, вставили в рот кляп и сделали очень-очень больно. Я не могу раскрывать подробности. Скажу лишь, что крови там было много. Умер он от сердечного приступа. Его дочь вернулась из ночного клуба уже после случившегося. Увиденное не могло ее не расстроить.
– Обычный грабитель просто взял бы и дал ему чем-нибудь по голове – разве я не прав? Так себя ведут, если что-то ищут…
– Мы рассматриваем все возможные версии, – последовал стандартный ответ. – В какое время вы встречались с той женщиной в соборе?
– Около десяти вечера.
– В среду?
– Да.
– А когда позвонили сэру Тоби?
– Следующим утром, в семь часов. В четверг. Когда именно его убили?
– Между десятью и полуночью, вечером того же дня. Он сел на поезд до Линкольна сразу же после вашего звонка. Где вы были тем вечером?
– Лежал под одеялом в одной гостинице в Бистере.
Я продиктовал адрес.
– Та женщина попыталась завладеть дневником, и через двадцать четыре часа сэр Тоби умирает во время пытки. И вы говорите, что тут нет никакой связи.
У инспектора получилось улыбнуться.
– Это вы так говорите, мистер Блейк. Никакого интереса этот дневник не представляет, верно? Убивать там не из-за чего?
– Доктор Кан?
– Зоула Кан у телефона.
– Меня зовут Блейк. Гарри Блейк. Вы меня не знаете, я торгую старинными картами.
Она ответила не сразу. Затем в ее голосе послышался холодок.
– Вы из Линкольна?
– Да, верно! – удивился я.
– На самом деле мы пересекались, мистер Блейк. Пару лет назад, в Росс-он-Уай, на мероприятии для библиофилов. «Терра Нуэва».
«Вот черт…»
Теперь я вспомнил эту женщину. Просто имя Зоулы Кан, историка-мариниста, не увязывалось у меня в голове с тем существом. Мы тогда с нею сцепились.
– Теперь я вспомнил. Гастальди тысяча пятьсот сорок восьмого года, которого вы приняли за Джиро-ламо Русцелли.
Из телефонной трубки на меня так и дохнуло морозом.
– Ошиблись вы, а не я, уверяю вас!
Мы не сошлись во мнениях относительно авторства «Терры Нуэвы», карты шестнадцатого века. На кону не стояло и шестисот долларов – просто была задета профессиональная гордость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88