Павел Савельев
Спасти полукровку

Истинное лицо горя заметнее всего на фоне полного благополучия. Об этом подумал Чизерус, входя в дом процветающего и почитаемого столичного торговца Зеда Макколо.
Атмосфера несчастья витала везде, начиная с самого порога. У слуги-привратника на лице лежали такие тени, словно он только что потерял семью. И даже роскошная обстановка дома ныне выглядела блеклой и унылой.
На самом деле потерю испытал не привратник, а хозяин дома, Зед. И потерял он не всю семью, а только дочь. Пятнадцатилетнюю Лисэю многие знали в лицо, ее часто можно было видеть на городских праздниках. Она чудесно танцевала и никогда не пренебрегала возможностью продемонстрировать это жителям столицы.
Происхождение, конечно, играло роль. Когда восхищенная толпа глазела на подмостки, никто не говорил «Вот танцовщица Лисэ». Все говорили «Это дочь Зеда Макколо».
Ну и само собой, не было в городе уголка, где бы не шептались про жену Зеда, Илиссу. В том, что человек взял в жены женщину-цверга, большого греха не было. И все же шепоток по городу шел. Единая Церковь не очень-то одобряла межрасовые браки, однако смешанных детей всегда признавала своими дочерьми и сыновьями перед лицом Единого Белого Бога. А куда деваться? У Истинной Империи, как и у Церкви, было достаточно врагов, и не стоило создавать новых у себя же под носом.
Зед принял Чизеруса в сумрачной гостиной с завешанными окнами. Магическая сфера на столе мерцала неровным фиолетовым светом. Кроме хозяина, Чизерус увидел здесь еще одного человека, незнакомого. Он сидел в самом темном углу, закутавшись в серый плащ, только глаза поблескивали. Почему-то хозяин не торопился его представить.
Зед был хмур и подавлен, что и неудивительно. Любой мелкий лавочник, пробегающий под окном с блюдом лепешек, был сейчас счастливее его, богатого и влиятельного купца. Потому что у лавочника все в порядке с его любимыми и близкими людьми, а это дороже любого богатства.
Чизерус скромно присел на краешек предложенного стула и выразил всем своим видом готовность слушать.
Зед молчал, глядя в пол, видимо, не мог собраться с мыслями.
– Я не знаю, с чего начать, – произнес он наконец. – Моя единственная дочь исчезла сегодня ночью из собственной спальни, исчезла без следа. Остальное не имеет значения. Вы, полицейские, умеете отделять зерна от шелухи. Может быть, вы сами спросите о том, что считаете важным?
– Да, у меня есть вопросы, – не задумываясь, ответил Чизерус. – В первую очередь я хочу знать, почему вы не стали действовать через полицейский департамент, а послали лично за мной.
– О боже… – вздохнул Зед и прикрыл лицо ладонями. – Я не могу объявить на весь город, что моя дочь покинула родительский дом. Вы же знаете… все знают, что Лисэя – наполовину цверг. Люди и так болтают об этом много лишнего. Представьте, какие слухи могут пойти!
Чизерус пожал плечами. Он никогда не культивировал слухи о нраве и здоровье полукровок, и его совершенно не волновало, какая кровь течет в жилах пропавшей девочки. В ремесле сыщика порой находится место и слухам, но только не такого рода.
– Наверно, – проговорил Зед, – вы сейчас будете меня спрашивать: не было ли у Лисэи подозрительных знакомых, не приходили ли ей странные письма, не запрещал ли я ей встречаться с любимым…
– О, я должен об этом спросить, – кивнул Чизерус. – А у нее был и любимый?
– Ответ: нет! Никаких намеков. Никаких странностей. Ни единого признака того, что моя дочь намеревалась внезапно сбежать из дома, – Зед снова прикрыл лицо. – Она не сбежала. Ее похитили. Только не спрашивайте кто. Я не знаю. У меня нет врагов, способных на такое.
«Много ли вы знаете о своих врагах?» – усмехнулся про себя Чизерус.
– Не будем тратить время, – сказал он. – Я должен увидеть ее комнату.
– Какую? – горестно отозвался Зед. – У нее здесь три комнаты.
– Видимо, спальню. Ту, откуда она исчезла. А по ходу дела спрошу у вас еще кое-что…
Спальня Лисэи выглядела именно так, как должна выглядеть спальня дочери преуспевающего купца. Бархатные стены, горы подушек, множество зеркал и невообразимое количество разнообразных женских безделушек – как дешевых, так и драгоценных. И, разумеется, головокружительный водоворот парфюмерных запахов.
– Вся ее одежда на месте? – спросил Чизерус.
– Да, я уже попросил служанку это проверить. Она не одевалась перед тем, как покинула комнату. Исчезла в чем была…
Чизерус некоторое время стоял молча, оглядываясь.
– Я должен остаться здесь один, – сказал он наконец. – И еще я попрошу тишины в доме.
– Безусловно, – легко согласился Зед. Он был осведомлен о специальных методах работы Имперской полиции.
Оставшись в одиночестве, Чизерус вышел на середину комнаты и прикрыл глаза. Парфюмерная атака сбивала с толку, и ему довольно долго не удавалось сосредоточиться.
Наконец он погрузился в созерцание. Теперь его окружали не стены, не ковры и подушки, не мебель, а лишь полупрозрачные тени, невесомые следы, бледные мерцающие огни. Он сейчас видел не предметы, а их энергетическую суть. Несмотря на видимую эфемерность, энергетика предмета устойчива, она достаточно долгое время сохраняется в воздухе и хранит следы движений и событий.
Не всякий сыщик умеет так ясно видеть энергетический след. В Академии этому искусству удается выучиться лишь одному из двадцати. И этот один гарантирует Истинной Империи неотвратимость наказания для любого преступника. Почти любого…
Он сразу увидел след девушки. Бледно-розовая вуаль, очень длинная и прозрачная, медленно кружилась по комнате, завиваясь в спираль.
1 2 3