Зачем ему понадобилось ее поправлять?
Таможенница закрыла тубус пластиковой крышкой и положила его на стол рядом с чемоданом. Затем она поставила штамп внизу бланка декларации.
– Спасибо, – сказала она. – Стоянка наземного транспорта – по коридору налево.
Эзра собрал чемоданы, зажал тубус под мышкой и вышел из зоны таможенного досмотра. Он чувствовал, что черная водолазка прилипла к спине, так он вспотел. Но ему приходилось сдерживаться изо всех сил, чтобы не пуститься в пляс от радости.
Оказавшись в зоне прибытия, он сразу увидел своего дядю Мори в голубой ветровке. Мори держал в руках написанный от руки плакат с фамилией Эзры – «МЕТЦГЕР».
Эзра, нагруженный чемоданами, кивнул Мори. Тот поспешил помочь ему. Они поставили чемоданы на пол и обнялись.
Мори сделал шаг назад и смерил Эзру взглядом с ног до головы.
– Ты похудел, – констатировал он.
– Ты тоже.
Это было неправдой. Дядя Мори не только не сбросил ни фунта, но выглядел на все свои шестьдесят пять, пожалуй, даже чуточку старше.
– А зачем тебе понадобился этот плакат? Ты думал, я тебя не узнаю?
– Я думал, что я не узнаю тебя.
Мори был готов взять самый тяжелый чемодан, но Эзра остановил его.
– Возьми вот этот. – Он протянул дяде ручку маленького чемоданчика на колесах.
Мори пошел медленно, вперевалку. Он был всего на год старше своего брата, отца Эзры, но выглядел намного старше. Жизнь обращалась с Мори сурово, а он, как сам любил говаривать, сурово обращался с жизнью. В то время как его брат Сэм во всем преуспевал и уже к тридцати годам сколотил состояние, Мори порхал с одной работы на другую, от женщины к женщине, нигде не задерживаясь надолго, ни к чему не относясь всерьез. В итоге он стал работать на Сэма и его семейство, сменив множество должностей: от мальчика на побегушках до няньки. Сегодня он работал шофером.
Черный «линкольн» стоял на VIP-парковке, и это сразу напомнило Эзре о том, что он вновь попал в сферу влияния своего отца. Мори открыл заднюю дверцу.
– Ты не хочешь, чтобы я сел впереди?
– У меня тут столько своего навалено. Садись давай.
Эзра сел на заднее сиденье. На самом деле Мори любил, чтобы было именно так. Мори втиснулся на переднее сиденье, сдвинул в сторону стопку номеров «Daily Racing» и вывел машину из автомобильного хаоса, воцарившегося вблизи аэропорта.
По пути до города Эзра спросил, где проводят вечер его отец и мачеха Кимберли. Он надеялся, что они отбыли на виллу в Палм-Бич.
– Они дома. У них сегодня званый ужин.
Эзре стало тоскливо.
– Кто в гостях?
Мори знал, что перечень гостей у Эзры восторга не вызовет.
– Мэр, – ответил он неохотно. – И еще парочка больших шишек.
– Мы не можем подъехать с черного входа?
Мори взглянул на отражение Эзры в зеркале заднего вида. «Столько времени прошло, – подумал он, – а ничего не изменилось».
– Можно попробовать, но они ждут тебя. Хотят увидеть.
Эзра всегда боялся этого возвращения домой, именно поэтому он и не возвращался столько лет. Последние слова, которыми они обменялись с отцом, были очень грубыми. А теперь, что еще хуже, ему пришлось покинуть Израиль при особых обстоятельствах. Эзра не знал, все ли известно его родственникам о том, что там произошло. Всей истории он не рассказывал никому, но прекрасно знал, что у его отца всегда и везде могли отыскаться свои источники информации. И если Метцгер-старший пока чего-то не знал, то мог узнать в самое ближайшее время.
Потом они с Мори говорили о более нейтральных вещах: о бейсбольной команде «Мете», о том, что происходило в городе, о домоправительнице Гертруде, о поварихе Трине. Когда они подъехали к дому, Мори повел машину по кольцевой подъездной дорожке и остановил у парадного входа.
– Чемоданы можешь оставить в багажнике, – сказал он. – Я пошлю их наверх в грузовом лифте.
– Спасибо, – отозвался Эзра. – Завтра увидимся?
– Только попробуй со мной не повидаться!
Эзра взял картонный тубус. Швейцар был новый, он не узнал Эзру, но зато узнал «линкольн» и Мори, выгружающего чемоданы.
– Я поднимусь в пентхаус, – на всякий случай сообщил швейцару Эзра. – Меня зовут Эзра, я сын мистера Метцгера.
– Позвонить мистеру Метцгеру? – спросил швейцар.
– Нет-нет, не нужно. Он знает, что я приехал.
Потом Эзра поздоровался с лифтером. Этот был знакомый, один из давних работников. Эзра вышел из кабины лифта на верхнем этаже и оказался в просторном мраморном фойе обширных фамильных апартаментов. Хорошо, что он знал, что на ужин приглашен мэр, не то присутствие полицейского повергло бы его в шок. Полисмен сидел в кресле в стиле французского ампира рядом со скульптурой балерины Родена и читал глянцевый журнал.
– Кто вы такой? – осведомился полисмен.
– Я здесь живу, – ответил Эзра и задумался, так ли это.
– Хорошо. Если так, входите.
– Чрезвычайно вам признателен, – сказал Эзра.
Из гостиной доносились звон бокалов и голоса, но Эзра подумал, что если будет ступать тихонько, то все же сумеет незамеченным пробраться по коридорам к своим бывшим комнатам.
– Эзра!
Вот тебе и пробрался незамеченным! Или швейцар все-таки позвонил и сказал про его приезд?
Его мачеха, все ее девяносто восемь фунтов, вышла из гостиной. Черное с серебром платье в обтяжку, трехдюймовые «шпильки», бриллиантово-изумрудное ожерелье (наверняка недавний подарок щедрого отца Эзры).
– Добро пожаловать домой, – проговорила Кимберли и коснулась ладонями (такими же холодными, как бриллианты) щек Эзры. Старательно разыгранная сцена родственных чувств. – Сколько лет, сколько зим.
– Да, – кивнул Эзра. – Немало.
На самом деле он бы и еще повременил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116