Высокий мужчина в красном пальто, подозрительно смахивающем на женское, низко наклонился к баллону с питьевой водой. На синем пластиковом стуле, опустив голову и понурив плечи, сидел Картер.
– Есть новости? – спросила Бет мужа.
Картер медленно поднял голову. Глаза красные, усталые, небритый.
– Нет, пока нет. Он все еще без сознания.
Бет села рядом с ним, положила руку ему на плечо.
– Тебе удалось поговорить с врачами?
– Несколько часов назад. Лечащий врач, ее зовут доктор Баптисте, сказала, что мне дадут знать, как только произойдут какие-то изменения.
Бет погладила его по плечу.
– А она не сказала тебе, когда могут произойти изменения? В смысле… – Она запнулась в поисках подходящих слов. – Как ей кажется, Джо может прийти в себя этой ночью? Или завтра? – И хотя она не сказала этого в слух, но про себя добавила: «Вообще?»
Картер покачал головой.
– Неизвестно. – Он откинулся на спинку стула и вытянул длинные ноги. – Вот почему я не хочу уходить. Он может очнуться в любое мгновение, никто не знает, когда, а мне хотелось бы быть рядом с ним, в то время.
Бет знала, что он так скажет.
– Я принесла тебе кое-что. Подумала, может быть, тебе это понадобится. Бритва, одежда, книжка с твоей тумбочки.
– Спасибо. Внизу есть общественная ванная. Позже схожу помоюсь.
Было довольно тихо. Слышались только негромкие разговоры медсестер у регистраторской стойки, порой открывались или закрывались двери, доносился чей-то голос из динамика интеркома. Бет надеялась, что Картер пойдет домой, но не удивилась тому, что он решил остаться. Она понимала, что муж не только искренне переживает за друга. Она знала, что он чувствует себя ответственным за случившееся. За гибель Билла Митчелла. За страшные ожоги и раны Руссо. Сейчас Бет могла только молиться о том, чтобы Джо остался в живых.
– Знаешь, – сказала она мягко, – если ты хочешь сходить домой и несколько часов поспать, я могла бы остаться здесь. Если появится доктор Баптисте и будет искать тебя, я тебе позвоню.
– Нет, все нормально. Я должен быть здесь.
Бет не сразу сказала то, что хотела сказать.
– То, что случилось, просто ужасно. Но ты должен помнить: ты ни в чем не виноват. Ни в чем. Ты не сделал ничего плохого.
Картер молчал.
– Произошел несчастный случай. Ужасный, непредсказуемый несчастный случай.
Выражение лица Картера не изменилось. Бет знала, что он слышал ее слова, но догадывалась, что они не возымели никакого действия. Может быть, настанет день, когда он сможет избавиться от чувства вины, но сегодня (Бет это сердцем чувствовала) было еще рано говорить об этом.
Двери палаты с легким шорохом открылись. Вышла врач – молодая женщина с темными волосами, собранными в пучок, и кожей цвета корицы. Она подошла к Картеру и Бет. Картер посмотрел на нее, и в его взгляде было больше страха, чем надежды.
Врач, видимо, заметила это и поспешно кивнула и едва заметно улыбнулась.
– Только не ждите слишком многого, – сказала она. – Ваш друг пришел в себя.
Картер не сразу осознал смысл слов врача.
– Это ведь очень хорошая новость, правда? – сказала Бет. – То есть… Если он очнулся и разговаривает…
– Я не сказала, что он уже разговаривает, – прервала ее доктор Баптисте. – А вы его родственница? – спросила она у Бет. В ее речи чувствовался легкий карибский акцент.
– Нет. Я здесь с мужем, – ответила Бет и сжала руку Картера. – Мы друзья Джузеппе.
– На самом деле мы – его единственные друзья, – добавил Картер, – в этой стране.
– Тогда вам нужно обязательно как-то связаться с его родственниками, где бы они ни находились. В любое время может настать момент, когда придется принимать решения.
– Решения? – переспросила Бет.
– Относительно лечения и ухода…
– А вы не можете просто поговорить с самим Джо… обо всем? – спросил Картер.
– Вы должны понять, что ваш друг пока находится в критическом состоянии. Мы не можем рассчитывать на то, что он пробудет в сознании достаточно долго для того, чтобы принимать осмысленные решения. В данное время мы стараемся поддержать его состояние на уровне стабильного. Позже, когда у нас появится возможность заново оценить серьезность травм – а у него не меньше двадцати пяти процентов кожи поражено ожогами третьей степени, – мы будем решать, как быть дальше.
Ожоги третьей степени? Насколько знала Бет, это были самые ужасные ожоги, какие только могли быть.
– Но сейчас, – сказала доктор Картеру, – думаю, ему было бы хорошо увидеть знакомое лицо. Вы хотите повидаться с ним? Но пробыть у него можно всего несколько минут.
– Да. Конечно, – ответил Картер и встал.
Бет тоже была готова встать, но доктор покачала головой.
– Увы, в палату может войти только один посетитель.
– Я посижу тут, – сказала Бет Картеру. – Иди.
Доктор Баптисте пошла первой. Картер вошел в застекленные двери палаты интенсивной терапии.
Он почти сразу обратил внимание на то, что воздух в палате был прохладнее и свежее, чем в коридоре. Слышались негромкие звуки: гул и жужжание аппаратуры, стоящей у кроватей пациентов. Подойдя к посту медсестры, полукруглой стойке, на которой стояло несколько включенных мониторов, доктор Баптисте дала Картеру бумажную маску.
– Мы должны заботиться о том, чтобы не осложнить состояние больного никакой инфекцией, – сказала она, когда Картер надел маску, закрывшую нос и рот. – Кроме того, ни в коем случае не допускайте никакого физического контакта с мистером Руссо. Нельзя обниматься, пожимать руку, короче, никаких прикосновений.
Она отошла от стойки, и Картер последовал за ней в другой конец палаты. Подходя к последней кровати, занавешенной непрозрачной белой шторой, Картер почувствовал, как часто забилось его сердце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116