– поинтересовалась Кэти.
– Нет, вряд ли, – ответил он.
Студенты уже потянулись к выходу. Кэти обычно уходила последней, у нее всегда был наготове еще один вопрос для Картера, а уж потом она застегивала куртку в стиле «милитари» и удалялась. Она немного напоминала Картеру его самого в этом возрасте. Ему тоже всегда хотелось развязать еще один узелок или добавить еще один кусочек к складываемой головоломке. Обычно Картер задерживался после лекций и семинаров и отвечал на все вопросы студентов. Сегодня он специально написал желтым маркером в конце своих лекционных заметок: «Не задерживаться!» – чтобы не забыть. Ему нужно было спешить на встречу.
Картер надел кожаную куртку, запихнул бумаги в потрепанный портфель и вышел через боковую дверь следом за Кэти.
– Так что же, вы думаете, что Ти-рекс тоже имел перья? – спросила Кэти, обернувшись через плечо.
– В этом нет ничего, противоречащего логике, – ответил Картер.
– Если так, то, похоже, придется переснимать «Парк юрского периода».
– Я просто уверен, что этот фильм переснимут, – улыбнулся Картер. – И возможно, в процессе съемок поразмыслят о том, что неплохо было бы заодно и название поменять. Потому что, по логике, название должно быть «Парк мелового периода».
– Почему?
– Потому что Ти-рекс ранее мелового периода не водился. Ну что же, до следующего четверга.
Выдался погожий осенний день: ясный, с легким морозцем. В такие дни Нью-Йорк словно бы искрился. Сверкали витрины магазинов, тротуары были усыпаны опавшей листвой, и даже тележки с солеными крендельками выглядели соблазнительно. Картер хотел было остановиться около одной из таких тележек, но вдруг вспомнил обличительную статью в «Нью-Йорк пост» о том, какая антисанитария царит на складах, куда свозят эти тележки на ночное хранение, и прошел мимо. В таких случаях он жалел о том, что ему на глаза попадались подобные статьи.
До назначенной встречи оставалось ровно сорок минут. Попасть надо было в центр, а Картер пока находился на Вашингтон-сквер. Но, по его расчетам, быстрым шагом он мог добраться вовремя. За такси пришлось бы выложить кругленькую сумму, а спускаться в метро в такой чудесный день… нет, об этом даже думать не хотелось. Картер застегнул молнию на куртке доверху, зажал пухлый портфель под мышкой и зашагал по Пятой авеню. Не сказать, чтобы он так уж стремился поскорее оказаться там, где его ждали.
Предстояла очередная консультация у врача. На этот раз – у специалиста по бесплодию, которого Бет разыскала через свою подружку Эбби. Бет было всего тридцать два, Картер был на год старше, и уже больше года они пытались зачать ребенка, но ничего не получалось. С одной стороны, Картеру хотелось узнать, в чем проблема, с другой – совсем не хотелось, но он боялся, что сегодня вечером так или иначе это станет ему известно.
Они с Бет были женаты шесть лет, и большую часть этого времени разговоры о детях были чем-то вроде табу. Да нет, даже не то чтобы табу, просто об этом вообще речи не заходило. Во-первых, они до сих пор были так влюблены друг в друга, что занятие любовью не воспринимали как средство достижения какой-либо цели. Секс ради секса, и зачем его смешивать с чем-то другим? «Не так уж плохо нам было, – размышлял Картер на ходу. – Мы довольно счастливо существовали внутри своего маленького мыльного пузыря, где не было никого, кроме нас двоих. И не сказать, чтобы кого-то не хватало».
Это – во-первых. Во-вторых – работа. Картер всегда говорил, что ни о каких детях и слышать не желает до тех пор, пока у него не появится постоянной должности. В самых страшных снах он представлял себя ученым-бродягой, одним из множества других свежеиспеченных докторов наук, мыкающихся по стране от одного места временной работы до другого. Год в Нью-Хейвене, два года в Анн-Арборе, а с тобой жена и двое детишек. Как тут будешь писать научные статьи? Разве у тебя будет время думать? Разве ты сможешь все бросить и разъезжать всюду, где нужно бывать, чтобы поддерживать свою ученую репутацию? Но теперь этой проблемы больше не стало. Восемнадцать месяцев назад Нью-Йоркский университет предложил Картеру постоянную работу на кафедре палеонтологии и интеграционной биологии, которая только что получила свежие финансовые вливания. Короче говоря, оправдываться отсутствием постоянной работы больше не приходилось.
На Тридцать первой улице Картер повернул направо и направился к тому отрезку Первой авеню, которую он про себя окрестил «медицинским миром». Именно сюда его когда-то привезла «неотложка» после автомобильной аварии. Ортопед тогда назначил Картеру курс физиотерапии, и клиника, в которую нужно было ходить, находилась неподалеку от Первой авеню. Словом, он приближался к знакомой территории.
Но это вовсе не означало, что он чувствовал себя здесь как рыба в воде.
Кабинет доктора Уэстона на втором этаже ничем не примечательного больничного флигеля. Дубовые полированные двери, золотистая табличка с фамилией доктора. Фамилия была выгравирована буквами высотой в шесть дюймов, а под ней еще две буковки поменьше: Ч. К. «Частная корпорация». «С каких это пор, – подумал Картер, – доктора уподобились бизнесменам?» Его провели по элегантно обставленной приемной, затем по коридору, пол в котором был устлан старинной персидской ковровой дорожкой, к святая святых доктора Уэстона. У Картера возникло ощущение, что попал в инвестиционный банк, а не в медицинское учреждение, и это впечатление усилилось, когда он вошел в кабинет с видом на Ист-Ривер.
Бет уже была там. Она сидела на одном из двух стульев напротив старинного письменного стола, украшенного резьбой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116