– И очень большой. Твой халат на нем едва сошелся.
– Хочешь верь – хочешь нет, но с тех пор, как мы в последний раз виделись, он похудел.
– Он голоден? Я еще купила упаковку котлет из индейки. Или ты думаешь, что он захочет прогуляться?
Картер рассмеялся.
– Ты как будто о собаке говоришь. Не волнуйся – он мне скажет, чего ему хочется. Уж чего Джо лишен, так это стеснительности.
– Это я уже заметила.
Когда Руссо оделся, оказалось, что ему больше всего хочется размяться. Он так засиделся в кабине самолета и такси, что мечтал о прогулке. Картер, Бет и Джо вышли и направились к парку на Вашингтон-сквер. Когда Руссо остановился, чтобы закурить сигарету, у него над головой пролетела пластмассовая «летающая тарелочка». Картер посмотрел на Бет и тихо напомнил: «Я тебе говорил, он много курит».
Они пошли по парку, где в субботний вечер было много народа. Картер показал Руссо некоторые местные ориентиры, такие как арка Вашингтона и стоящая на противоположной стороне улицы университетская библиотека имени Бобста. В библиотеку то и дело входили студенты с рюкзаками и с наушниками.
– У нас в Италии это тоже есть, – сказал Руссо, сложив ладонь лодочкой и прижав к уху, когда мимо него прошел студент, кивая в такт музыке.
– Наушники, – подсказал ему слово Картер.
– Stupido. Почему вместо этого просто не поговорить друг с другом? – Он бросил окурок на землю и затоптал. – Если люди не общаются, они ничему не учатся.
– Тебе стоит прийти на одно из моих занятий, – сказал Картер и сам удивился, почему не додумался до этого раньше. – Мои студенты любят поговорить. Если хочешь, можешь прочесть гостевую лекцию.
Он подумал о Кэти Койн, еще не было такого лектора, в которого она не пожелала бы запустить зубы.
– Отличная идея, – сказала Бет. – А если вам захочется немного погрузиться в мир искусства, Джо (она произнесла имя Руссо так, словно попробовала, получится или нет), – вы можете зайти ко мне в галерею.
– Да, я бы с удовольствием. Картер говорит, что вы продаете работы старых мастеров.
– Да.
– Старых итальянских мастеров.
– А разве есть другие? – улыбнулась Бет.
Ужинать они пошли в «Спаркс». Картер заказал отбивные-портерхаус для себя и Руссо. Бет от отбивных, естественно, отказалась. Она заказала себе салат «Цезарь» и печеную картофелину, фаршированную сливками, маслом и шнитт-луком.
– Никто не сказал, что она будет размером с мою голову! – ужаснулась Бет, когда ей принесли это блюдо.
От вина она тоже отказалась. Картер и Руссо, наоборот, без особого труда распили бутылку хорошего каберне-совиньон, а с десертом пропустили еще по паре рюмок бренди.
Когда они пришли домой, Картер заметил, что Руссо буквально валится с ног. Они с Бет разложили диван, расстелили простыню и одеяло. Только они успели сделать это, как Руссо вернулся из ванной в старом халате Картера и улегся.
– Если я сегодня ночью не усну, значит, я вообще больше не буду спать в этой жизни, – устало выговорил Руссо.
– Если захотите что-нибудь взять в холодильнике, не стесняйтесь, – сказала Бет.
– А есть я уже точно больше никогда не буду.
– Утром увидимся, – сказал Картер.
– Buona notte, Боунс, – сказал Руссо, и Картер сразу вспомнил о тех ночах, когда они вместе с остальными участниками раскопок на Сицилии спали на жесткой земле.
Пока Бет принимала душ, Картер разделся и открыл окно в спальне. Когда Бет вернулась, на ней была длинная белая ночная сорочка.
– В знак почтения к нашему гостю, – объяснила она.
– Очень мило. И давай завтра купим ему халат, – сказал Картер, выходя в коридор в боксерах и в футболке с изображением Годзиллы.
Вернувшись из ванной, он прикрыл дверь спальни (раньше они оставляли ее открытой) и скользнул в постель.
– Если он проснется завтра раньше полудня, я буду очень удивлен, – сказал он.
– Да, вид у него изможденный. – Бет опустила голову, и ее темные волосы разметались по подушке. – И у тебя тоже получился долгий день.
Картер придвинулся ближе к жене.
– День еще не закончился, – сказал он и начал расстегивать пуговки на ее сорочке. – Неужели обязательно было их все застегивать?
– Я читала в «Космополитэн», что мужчины любят препятствия.
– Не особенно.
Картер разделался с пуговицами и прижался лицом к нежной коже Бет, пахнущей ее любимым сандаловым мылом. Бет закрыла глаза. Картер снял с нее сорочку.
– А утром, в клинике… – прошептала Бет, – это было ужасно?
– Почему ты шепчешь?
– Не хочу разбудить Джо.
– Сейчас может взорваться ядерная бомба, а Джо не услышит. – Картер нежно погладил бедра и живот Бет. – Да, было довольно тяжко.
– И как же ты… В смысле, о чем ты думал?
– Об этом, – ответил Картер и поцеловал Бет.
Она обняла его.
– Помогло? – спросила она.
– Как волшебство.
Потом он остановил поток вопросов еще одним, долгим поцелуем и выбросил из головы воспоминания о клинике. Он растворился в теплых объятиях Бет, в запахе ее кожи и волос, в ее вкусе.
Порыв страсти был так силен, что Картер не услышал, как скрипнула дверь спальни, не почувствовал, как в комнату хлынул прохладный воздух. А Бет услышала шум, и в следующий момент Картер почувствовал, как ее пальцы с силой надавили на его плечи. Бет смотрела куда-то через его плечо и повторяла:
– Обернись, обернись!
Картер застонал и неохотно повернул голову. В дверном проеме что-то темнело. Ему пришлось оторваться от Бет и присмотреться. Он не сразу понял, что на пороге стоит Руссо. Стоит, запахнув халат, и смотрит в одну точку.
– Джо, – спросил Картер, – с тобой все в порядке?
– Lapietra, – монотонно произнес Руссо. – Eall'interno della pietra.
– Камень?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116