Хойт словно бы задумался над этим и, немного помолчав, сказал:
– Нет проблем. Я стерплю и это.
– На самом деле, – призналась Бет, – я хочу попросить вас еще об одном одолжении.
Хойт ждал. Он не желал расставаться с надеждой.
– Мне нужно выйти из галереи, но я не хочу, чтобы меня заметил Рейли, и не хочу, чтобы тот человек узнал, что я ушла.
– Моя машина у входа. Мы можем быстро умчаться отсюда.
– Я не это имею в виду. Мне нужно, чтобы вы побыли здесь еще несколько минут и прикрыли меня, если кто-то обо мне спросит.
Это было вовсе не то, на что надеялся Хойт, но он подумал, что если Бет будет у него в долгу, то, быть может, отплатит за это потом. Отчасти он добился такого успеха в жизни потому, что знал, когда нужно оказывать любезность, а когда требовать платы за нее. Сделать то, о чем его сейчас просила Бет, можно было считать скромной инвестицией в ожидании немалой прибыли.
– Идите, – сказал Хойт. – Моя машина у входа, черный «бентли»… Скажите Джеку, что я распорядился отвезти вас, куда пожелаете, а потом пусть вернется сюда за мной.
Никогда до этого момента Хойт так не нравился Бет. На прощание она даже чмокнула его в щеку, хотя и понимала, что это не самый подходящий способ благодарности.
– Прежде чем вы уйдете, у меня к вам еще один вопрос, – сказал Хойт. – Поскольку я должен подумать о том, чтобы купить это, – он указал на рисунок, оставленный Бет на столе, – можно поинтересоваться, что это такое?
Бет вынуждена была вернуться к столу и перевернуть рисунок нужной стороной вверх, и только тогда она увидела, что именно вынула из ящика.
Это была гравюра девятнадцатого века, изображающая падшего ангела с крыльями как у летучей мыши. Ангел падал с ночного неба к пелене клубящихся туч. Эта гравюра была частью французской коллекции, вместе с Фрагонаром и Грёзом.
– Это гравюра Гюстава Доре из серии иллюстраций к «Потерянному раю», – сказала Бет. – Падший ангел, изгнанный с небес.
Хойт кивнул. Похоже, эти сведения его удовлетворили.
Бет повернулась, чтобы уйти. Мурашки побежали у нее по спине. Казалось, этот рисунок лежал в ящике не просто так. Он словно ждал, что она откроет ящик и достанет его. Тем больше у нее стало причин как можно скорее покинуть галерею. Стуча каблучками по паркетному полу, она направилась к лифту. Хойт проводил ее взглядом, а потом от нечего делать посмотрел на лежавший на столе рисунок.
Даже на его неопытный взгляд, это была очень мощная работа. Крылатый ангел падал головой вниз. Он словно бы не мог управлять своим полетом. В правом верхнем углу гравюры был изображен яркий луч света. Он пронзал мрачные тучи и озарял лежавшую внизу Землю. Эта картина была намного лучше всего того, что показывали здесь Хойту раньше. Он видел много набросков и этюдов, но крайне редко эти работы являлись законченной историей. На самом деле, если бы не его увлечение Бет, он бы, пожалуй, «завязал» со старыми мастерами несколько недель назад. Может быть, его друзья были правы и стоило покупать крупные, яркие современные картины, посмотрев на которые любой поймет, что они стоят кучу денег.
Хойт услышал поскрипывание пола, но, поскольку каблучки не стучали, он обернулся не сразу. А когда обернулся, увидел, что в дверях стоит высокий блондин в темных очках и смотрит на него. Роста он был почти такого же, как Хойт, в длинном черном пальто. «Кашемировое», – отметил Хойт. Он точно знал, что прежде никогда не видел этого человека, и почему-то сразу понял, что это именно тот, встречи с которым Бет хотела избежать любой ценой.
– Если вы ищете Бет, – сказал Хойт, надеясь немного задержать незнакомца и тем самым дать Бет возможность для побега, – то она сейчас вернется.
Незнакомец улыбнулся. Хойт обратил внимание на то, что губы у него необычайно пухлые, а зубы неестественно белые.
– Меня зовут Брэдли Хойт, – представился он. – А вас?
– Ариус, – ответил мужчина и подошел ближе. Верхний свет придал его волосам золотистый оттенок.
«Интересно, у кого он красит волосы?» – подумал Хойт.
– Она мне тут кое-что из новенького показывала, – сказал Хойт и указал на гравюру Доре.
Ариус подошел еще ближе. У него была странная походка, он как бы скользил по полу.
«И еще интересно, каким парфюмом он пользуется?» – гадал Хойт. Запах напомнил ему о детстве на острове Мэн.
Не снимая темных очков, Ариус оценивающе воззрился на гравюру. У Хойта возникло такое чувство, что этому человеку не надо объяснять, что на ней изображено.
– Крылья, – сказал Ариус, указав на ангела на картине, – должны быть шире.
Хойт заметил, что средний палец на правой руке у него короче остальных, не хватает одной фаланги.
– И она не вернется, – добавил Ариус, оторвав взгляд от гравюры.
Хойт не знал, что сказать. Почему-то он чувствовал, что лгать этому человеку бесполезно. И хотя глаз Ариуса не было видно за темно-янтарными стеклами очков, Хойту совсем не нравилось то, как он на него смотрит.
– Может быть, нам обоим лучше вернуться на вечеринку? – спросил Хойт, но Ариус, похоже, возвращаться не хотел, а Хойт не был уверен, что его можно оставить здесь наедине с ценным произведением искусства.
Если с гравюрой что-то случится, отвечать почти наверняка придется Бет.
– Почему бы нам не посмотреть, есть ли там еще шампанское? – предпринял Хойт еще одну попытку, но на этот раз Ариус сжал в пальцах уголок гравюры и стал потирать бумагу. И хотя Хойт не был специалистом в таких вопросах, он был совершенно уверен в том, что обращаться со старинными гравюрами так нельзя.
– На вашем месте я бы этого не делал, – сказал он.
– Почему ты преследуешь Бет? – негромко спросил Ариус.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116