Ее лицо показалось знакомым, она смотрела на меня так, словно боялась или, наоборот, молила о помощи. Приглядевшись, я увидел, что лицо у нее не такое уж и чистое. Правую щеку уродовал черный синяк, резко выделявшийся на белой коже, а на нижней губе багровела ссадина. Когда наши взгляды пересеклись, женщина быстро отвела глаза.
– Да, мы уйдем все вместе, – согласился Леопард.
Я хотел коснуться его, но он отшатнулся, словно опасался за свою драгоценную леопардовую шкуру. Я усомнился, а друг ли он мне вообще? Снежно-белые люди привлекали меня больше и казались гораздо интереснее. Я их поприветствовал. Они будто не слышали, но я решил быть настойчивым. И снова поздоровался, на сей раз громче. Ведь часто бывает, что первая попытка завязать знакомство остается незамеченной. Мужчина со снежно-белыми волосами устремил на меня долгий взгляд глубоких темных глаз.
– Утихомирь его, – сказал Долговязый. – Он привлекает внимание.
Я огляделся – о ком они говорят, – но так и не понял, к кому относились эти слова.
– Не подскажешь, каким образом – отозвался Леопард.
– Откуда мне знать? Это твоя болезнь.
– Ах, значит, теперь это моя болезнь?
– То есть?
– Будто ты не знаешь, что…
– Простите, – вмешался я, – но мне бы хотелось поговорить с моими настоящими друзьями. – Я улыбнулся снежной паре. – Спасибо. И будьте любезны сбавить тон, чтобы мы смогли представиться друг другу…
– Ты вот что, расслабься, – ответил мне Долговязый.
– Вот-вот, успокойся, – эхом отозвался Леопард.
Я приподнялся, и мое лицо буквально запылало. Но стоило лечь обратно, как жар тут же сошел.
– Сколько ему осталось?
– Кто знает. Может, час. День. Месяц. У каждого носителя по-разному.
По всему моему телу шипел и извивался вирус. В животе угнездился клубок змей, а в черепной коробке взрывались фейерверки. К горлу подкатила тошнота, и меня вырвало.
– Нужно дать ему лекарство. Немедленно.
Леопарда озадачило это предложение.
– Какое лекарство?
– То есть как?
– То есть так – какое лекарство? У меня нет с собой лекарства.
Долговязый рассердился.
– Хорошо, тогда где оно?
– В лаборатории.
Я опять протянул к ним руку, они отпрянули, как испуганные рыбы. Я бы еще раз протянул, но тут кто-то будто натолкал в мои конечности морских ежей.
– Уводим его отсюда.
Леопард кивнул.
– Можно глоток воды, – попросил я.
– Да хоть целый кувшин, – сказал Долговязый, тепло мне улыбнувшись. – Ты иди за мной.
Поднимался я очень медленно, поощряемый возгласами моих помощников, которые держались от меня на безопасном расстоянии. Мои конечности горели так, что тепла этого хватило бы, чтоб расплавить Плутон. Не иначе как маниакальный дятел облюбовал мой позвоночник и теперь отчаянно его долбил. Но обещанная вода звала вперед. Мне вдруг очень захотелось попрощаться со снежными людьми, но они исчезли из поля зрения. Толпа расступалась передо мной (иногда не без помощи локтей Долговязого), и на улицу меня вынесло без происшествий.
Снаружи было настоящее пекло. Мостовая плавилась под ногами, как сталь, дорога текла раскаленной лавой, контуры мерцающих зданий растворялись в горячем мареве. Калейдоскоп цветных пятен меня просто ослепил. Алые рубашки и зеленые блузы, розовые футболки и синие майки, черные летние костюмы и джинсовые куртки, шорты хаки и лимонные штаны, персиковые юбки и фиолетовые платья, коричневые сандалии и оранжевые мокасины, белые шлепанцы и черные туфли-лодочки. Я щурился и медленно плелся за Леопардом, замыкал шествие Долговязый. Я хотел ко всем прикоснуться, впитать все цвета и оттенки, с каждым поделиться жаром своей опаленной кожи, но мои провожатые зорко за мной следили и отталкивали любого, кто приближался к границам моей вирусной зоны.
Мы перешли дорогу и направились к огромному кремовому жуку-оленю, укрывшемуся от солнца под навесом. Леопард подошел к его грудному отделу, потянул насекомое за верхнее крыло, и показались кожаные внутренности. Потом он оттопырил крыло и взмахом пятнистой лапы поманил меня к себе.
– Залезай. И, пожалуйста, не прикасайся к нам.
Я сделал, как мне было велено, забрался внутрь панциря и распластался в мягком жучином брюшке. Если бы Леопард или его долговязый друг попросили меня прыгнуть с высокой башни, подвесного моста или еще откуда-нибудь, я бы сделал это не задумываясь.
Все-таки они – прекрасные люди.
Наш краткий перелет домой почти ничем не запомнился, за исключением одного разговора.
– Надеюсь, ты ему ничего не говорил. – поинтересовался Леопард.
– О чем? – спросил Долговязый.
– О приписке.
– Инструкции Шефа однозначны.
– Но ты становишься каким-то мягкотелым.
– Я просто считаю, что он имеет право знать.
– И ошибаешься. Мертвые не имеют прав.
Все остальное время я покачивался в лучистых голубых волнах тихой гавани своего сознания и пытался укрыться от жгучих лучей, падающих с неба.
Жук приземлился рядом с гигантским двухэтажным гнездом с перестроенной мансардой для жучиной королевы и подвалом для трутней. Еще три жука спокойно ожидали снаружи – сверкающий под солнцем черный скарабей, белый термит, застывший неуместным сугробом, и глянцевый ослепительно-алый жук-навозник.
– Это что, новый «БМВ» Войны? – спросил Долговязый.
– М-гм, – промычал Леопард.
– Рановато он вернулся.
– Не жди, что мы его сегодня увидим.
– Они опять со Шкодой?…
– Как обычно.
Леопард вытолкнул перед собой левое крыло жука-оленя и ступил на расплавленный тротуар. Потом строгим жестом велел мне вылезать. Я протянул ему руку, по-прежнему влекомый мыслью о воде, однако он грубо отмахнулся, предоставив мне самому выкарабкиваться из брюха насекомого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77