«Совсем как дерн», – бормотал очарованный Хеннесси, потираясь щекой о Зоину розовую кожу.
– Тебе налить еще, утенок? – заботливо спросила Зоя, готовая услужить ему не тем, так другим способом. Она была новенькой и провела с кинозвездой меньше недели.
Несколько дней тому назад Хеннесси, пьяный, как свинья, по своему обыкновению послал за ней и другими девочками из своего отеля, как будто они были дюжиной галстуков. Он выбрал Зою. Частично из-за того, что она напоминала ему его жену, частично из-за того, что Зоя, как и он, принадлежала к католической церкви. «Все потому, сказал он ей впоследствии, что жена у меня была дьяволица. Черт угораздил меня родиться ирландцем, но вот откуда мой пламенный гений. Ты ведь считаешь, что я гений, не так ли?» – спрашивал он, обнаженный, весь (за исключением лопаток) заросший волосами, тыча горлышком бутылки между ее грудями.
– Конечно, ты гений, – истово и убежденно заверяла его она. Разумеется, она была без ума от его фильмов «Проклятие Корсара», «Возвращение Корсара», «Сын Корсара», не говоря уже о «Четырех винтовках для Пооны» (этот фильм она смотрела три раза).
Она даже не мечтала о том, что окажется в одной комнате (ей хотелось сказать – на одном корабле) с этим галантным, мускулистым, веселоглазым бандитом, в которого она была влюблена полжизни. Она не могла поверить в это даже тогда, когда Гэвин, чувствуя ее недоумение, задрапировался покрывалом с постели, перебросив один конец его через плечо, аккуратно положил два телефонных справочника на пол, взгромоздился на них и застыл в угрожающей позе.
Это был, конечно, он. Без всякого сомнения. Она почувствовала, как у нее потеют ноги.
– А ты и не знала, что я такой коротышка, правда? – спросил он, слезая с Большого Лондона, с тома от «А» до «М». – Видишь ли, они снимают меня, когда я стою на этой чертовой подставке, поняла? Как будто зрителям не наплевать длинный я или короткий. Это все эти костюмеры, поняла? Они думают, что ирландец должен быть большим, даже если полжизни провел, уткнувшись носом в пупок своей партнерши, им без разницы. Вот я и появляюсь на экранах девятифутовым. Тебя это волнует, нет? – и он посмотрел на нее тем взглядом, который повергал в трепет всех предателей, бунтовщиков и еретиков от Туле до Китайского моря.
– Невысокие мужчины самые активные, я всегда это говорю, – ответила Зоя искренно и невпопад. Хеннесси отблагодарил ее за это. С истинно ирландской щедростью он настоял на поездке в Париж для пополнения ее гардероба перед отлетом в Куэрнаваку.
Очень быстро она выяснила, что он не только был меньше ростом, чем на экране, не только был совершенно не способен принимать участие в любовных играх, но и то, что он был фальшивым ирландцем. Он родился и вырос в Перте в Австралии.
У Хеннесси было много поводов недолюбливать Деймона Роума, и он был рад увидеть, как изящного певца вываляли в перьях. Нельзя было сказать, что Хеннесси вообще очень любил людей: под его открытой, несколько развязной доброжелательностью скрывалась изрядная доля злобы – это был вообще его стиль. Прежде всего Роум был «итальяшка», и хотя Хеннесси больше презирал евреев (они платили ему, а их жены предлагали ему переспать с ним), он всегда не любил «итальяшек». Он терпеть их не мог, как он объяснил Зое.
Во-вторых, он не любил Роума потому, что тот до недавнего времени пел с успехом в ночных клубах, а теперь стал популярен и в Голливуде, завоевав не меньший успех в ролях, которые выворачивали наизнанку, вернее, пародировали роли, в которых играл Гэвин Хеннесси. Играл. Теперь ему все реже предлагали сниматься. Хеннесси обычно появлялся на экранах в расстегнутой рубахе, с распушенными усами, держа в одной руке саблю, в другой – леди Маргарет. Деймон снижал романтический накал. Он выглядел так, как будто у него искривлены шейные позвонки. Леди Маргарет куда-то исчезла, ее заменила жена адмирала, психопатка-благотворительница, которая вместо того, чтобы падать в обморок, просто отвозила его в своем белом лимузине в свою квартиру. Интрига претерпела небольшие изменения, но достаточные, чтобы лишить Хеннесси работы.
Теперь все хотели Роума, все женщины были его, а ему, Хеннесси, пришлось поставить корабль в сухой док. Он наблюдал, как, стыдливо прикрывая дыру на брюках, с террасы ретировалась Диоза Мелинда и думал, что он с удовольствием потешился бы с ней в ее шестнадцать лет. Он вспомнил, что в прошлом году она была на содержании у президента, но президент (какого-то эфемерного латиноамериканского государства) застрелился. Шестнадцатилетняя вдова, облаченная в траур – что может быть изысканнее!
Зоя, чувствуя приближение бури, осмотрела окрестности в поисках Бигги, надеясь, что официальный прием гостей закончится до того, как Хеннесси напьется до невменяемого состояния. Конечно, Хеннесси напьется в любом случае, но он был удивительно стоек к алкоголю, и ей предстояло провести долгие малоприятные часы с хандрящим Хеннесси, прежде чем он выйдет из строя.
К несчастью, Бигги была на другой стороне плавательного бассейна, она танцевала с симпатичным американцем, в котором Зоя узнала Пола. Бигги была ветераном – она провела с Хеннесси целых четыре месяца. И все благодаря своему росту. Лишь однажды Хеннесси ударил ее, а она в ответ едва не своротила ему челюсть. Больше он не пытался повторить свой опыт.
– Давай присоединимся к гостям, дорогой, – сказала Зоя лучезарно улыбаясь и надеясь, что Хеннесси не начнет швырять в нее все что ни попадя на глазах у посторонних.
Хеннесси посмотрел на нее из-под кустистых бровей – все еще красивый мужчина, но какой-то смазанный, как на дешевой фотографии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111