– спросил Гриффин.
– Вам звонили из полиции Пасадены, снова заходил Уолтер Стакел, и Силия сказала, что они также звонили Левисону.
Джан рекомендовала Силию на работу, и та всегда все ей рассказывала.
– Она только вам об этом рассказала или всем остальным тоже? – Лучше бы Гриффин сказал что-то вроде: «Вы не знаете, с чем это связано?» Он решил упредить события и сказал: – Похоже, я был последним, кто видел человека, которого убили. Автора. Однажды он излагал мне свою идею сценария.
– Какой ужас. Вы его хорошо знали?
– Практически не знал.
– Не беспокойтесь из-за Силии. И не глупите. Нет ничего зазорного – быть свидетелем.
– Я не был свидетелем. Я ничего не видел.
– Я хотела сказать, нет ничего зазорного – быть последним, кто видел человека живым.
– Проблема в том, что излишнее внимание может навредить. Мне и без этого уделяют много внимания. Я сказал Уолтеру, что видел этого человека после фильма. Это все. Соедините меня с Левисоном. Лучше я поговорю с ним до того, как позвоню в полицию.
Джан сняла трубку телефона у него на столе и связалась с Силией по внутренней связи.
– Привет, он у себя? Это Гриффин.
Через секунду она протянула ему трубку. Левисон хотел его видеть немедленно.
Он вышел из кабинета и пошел по коридору, с каждым шагом все больше злясь на полицию Пасадены и на Уолтера Стакела. Ему хотелось накричать на них, узнать, почему они еще не догадались позвонить его матери и классному руководителю. Силия сказала, чтобы он сразу проходил в кабинет.
Левисон встал из-за стола, закрыл за Гриффином дверь и пригласил его сесть на диван. На планшетном листе была нарисована кривая, разбитая на три отрезка. Под третьим отрезком было написано: «Чудовище умирает дважды». Это была разбивка сюжета на действия. Заметив, что планшет привлек внимание Гриффина, Левисон оторвал лист.
– Итак, что все это значит? – сказал Левисон. – Вы знали этого человека? Мы давали ему какую-нибудь работу?
– Я хотел ему кое-что предложить.
– Впервые о нем слышу.
– Иногда я даю людям шанс.
– Вам его кто-нибудь рекомендовал?
– Почему все так разволновались?
– Почему вы не сказали, что встречались с ним, когда узнали, что он мертв?
– Потому что я встречался с ним, и только. Потому что у меня полно других забот и я не хочу еще больше раскачивать лодку.
– Хотите сказать, вам нужно защищать фланги, готовясь к приходу Леви?
– Хочу сказать, моя работа и без того достаточно сложна, чтобы еще и привлекать ненужное внимание. Если бы я подумал об этом хорошенько, я бы понял, что огласки не избежать и что надо было все рассказать, как только я узнал, что он мертв.
– Я ваш друг. Забудьте про босса. Когда у вас проблемы, надо звонить другу.
– У меня проблемы?
– Разумеется нет. Вы ведь его не убивали.
– И что мне теперь делать?
– Пусть этим займется Уолтер Стакел. Мы не хотим, чтобы ваше имя попало в газеты, а он знает, как улаживать подобные дела. После того как копы поговорят с вами, он даст им контрамарки на закрытый просмотр, где они будут сидеть за Мишель Пфайффер, и все уладится.
Гриффину понравилось, как повернулся разговор – от гнева к действию. Левисон поднялся, давая понять, что встреча окончена.
Выходя из кабинета Левисона, Гриффин почувствовал родство с ним. Ему захотелось пригласить Левисона с женой на ужин. Он представил, как он моет салатные листья, а Левисон стучится в дверь с бутылкой хорошего вина в руке. Они проведут вечер втроем, он даже не станет приглашать подругу. Им будет хорошо и спокойно. А если они выпьют лишнего и не захотят ехать домой, он оставит их на ночь в гостевой комнате. Он приготовит им завтрак, или лучше он спустится вниз, а они уже будут готовить яичницу. «Насколько же действительно плохи мои дела?» – подумал он.
Позвонил Уолтер Стакел, сказать, что в пять к нему придут двое из полиции Пасадены.
– Не говорите много, – сказал он. – Они набили руку на такого рода беседах, но им не часто приходится встречать молодых богатых студийных начальников. Они могут попытаться запутать вас, но если что-то и заподозрят, то только то, что вы что-то видели, но не хотите им помогать, поскольку считаете себя слишком большой шишкой. Они также могут подумать, что это связано с гомосексуализмом, что убийство было совершено на гомосексуальной почве. Может, он приставал к какому-то парню или какой-то парень пристал к нему. Так что они могут задать несколько вопросов в этом ключе. Вы ничего не знаете о его личной жизни? У них не должно возникнуть никаких подозрений, за исключением того, что вы встречались с ним, но не позвонили в полицию, когда узнали, что он был убит.
– Как отвечать на этот вопрос?
– Говорите правду. Вы большая шишка. У вас нет времени вмешиваться в то, что вы не в силах изменить. Не пытайтесь устанавливать дружеские отношения, Гриффин. Это моя работа.
– Я правильно понимаю, вы встретите их у себя в кабинете и проведете сюда?
– Правильно. И я поведу их хорошей дорогой, через задний вход. До встречи. – Он повесил трубку.
Гриффин прошел в туалет, вымыл лицо и посмотрел на себя в зеркало. Он примерил несколько фальшивых улыбок и снова вымыл лицо; на этот раз он включил такую горячую воду, что руки покраснели. Он подумал о Ларри Леви, о том, как кормил его шоколадным тортом, и перестал бояться полиции. Он развязал галстук и снова завязал его в тугой узел у самого горла. Сложил пальцы пистолетом, подмигнул зазеркальному Гриффину и выстрелил в него.
Без четверти пять он попросил Джан ни с кем его не соединять. Кнопка на его телефоне несколько раз вспыхивала, пока он примеривался, куда ему лучше сесть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66