Я кладу себе немного салата. Сидней догрызает последние хрящи своей бараньей отбивной, и, как обычно, все молчат. Потом он спрашивает меня, не завязала ли я еще с «Портфолио», начав более честную карьеру.
– Глория очень много работает, – произносит моя мать в пространство. – Она не уходит с работы раньше полуночи, так ведь, милая? Ты уже закончила с этим… специальным выпуском?
У меня убыстряется пульс, я киваю.
– Ты принесла экземпляр для Сиднея? Ты знаешь, как ему нравится твой журнал.
Я вынимаю из сумочки сигнальный экземпляр и передаю им.
Сидней выплевывает жир.
– Я хорошо получилась? Обменяла на эту блузку то, что вы подарили мне на Хануку.
На обложке – я сама: мне показалось, Перри не столь привлекателен, чтобы продать пятьсот тысяч экземпляров.
– «Виновна!»
– Нет: «Виновна?» Там вопросительный знак, нужно следить за интонацией.
Моя мать стоит позади Сиднея, положив руки ему на плечи. Он сбрасывает их. Поворачивается к ней:
– Это твоя дочь, Дебра, я возлагаю всю ответственность на тебя.
– Вы не собираетесь читать статью? – спрашиваю я. – Внутри фотографии еще лучше.
Сидней осторожно открывает журнал. Моя мать озвучивает, что гордится тем, что я на обложке; Сидней смотрит на нее, потом переводит взгляд на журнал.
УДАСТСЯ ЛИ ГЛОРИИ ГРИН ВЫЙТИ СУХОЙ ИЗ ВОДЫ?
СЯДЕТ ЛИ ПЕРРИ НЭШ?
КАК, КОГДА И ПОЧЕМУ ФБР СТАЛО ПОСМЕШИЩЕМ КРИМИНАЛЬНОГО МИРА?
Он смотрит на меня, я улыбаюсь. Так же я улыбалась, глядя на Дмитрия, когда он раньше времени вернулся из Лондона, расслабившийся и отдохнувший.
– Шапку придумала я. – Показываю матери на случай, если она не знает, что такое «шапка». – Все сказали, что это очень остроумно.
Между приступами кашля Сидней требует, чтобы я немедленно покинула его дом, требует, чтобы я убиралась вон вместе с журналом.
– Это улика, – заявляет он. – Мне не нужны улики преступления в моем доме.
Разумеется, вскоре он унимается. Сидней все время беспокоится, что меня за что-нибудь арестуют, он думает, что криминальные наклонности заразны и простое соседство со мной может привести к беде. Я безуспешно пытаюсь объяснить ему, что такое прививка.
– В полиции одни гои, – возражает он, прячась за своей бородой.
Но правда в том, что он просто трус. В колледже нам пришлось пройти через подобное испытание. Несчастный случай со смертельным исходом, неподтвержденные слухи. Тогда Сидней отказывался говорить со мной даже по телефону.
– Осторожность никогда не бывает чрезмерной, – твердил ему его адвокат.
– Осторожность никогда не бывает чрезмерной, – соглашается моя мать.
Для них это было уже слишком чересчур. Но я просто честно высказала в школьной газете, что девушка это заслужила. Ее звали Марианна ДеМило. Я тогда не попала даже в список подозреваемых. Сидней не мог знать больше остальных, ведь я там была совершенно одна.
Марианна была занудой, досадной помехой, и в этом походила на Пи-Джея. Я привлекла ее к экономической части журнала колледжа, поскольку мне не хватало времени быть и главным редактором, и издателем. Она превысила свои полномочия без моего разрешения, она возражала мне на редколлегии, слишком много обо мне знала. Меня никогда не взяли бы в «Портфолио», если бы мое резюме не осталось чистым. Если бы эта история всплыла, все было бы по-другому. Марианна научила меня всему, что необходимо знать о преодолении кризисных ситуаций. Как управляться с людьми, подобными Мэдисон, и остальными.
Способ был подсказан ее привычкой спать на спине. Я разбиралась в средствах для чистки канализационных труб, потому что водопровод в нашем общежитии был не надежнее детектора лжи. Я надела резиновые перчатки, какое-то рванье и старые кеды, узнать меня было невозможно.
В те времена никто из нас не запирал двери. Когда я вошла, она спала под тонкой простыней, мирно похрапывая.
Черная жидкость для чистки труб жадно впилась в ее лицо, облепив со всех сторон, растекаясь по густым светлым волосам. Я смотрю на это, а она уже не может ничего увидеть, открывает глаза, и они тут же сгорают. Ее пальцы цепляются, ползут по лицу, как крабы-отшельники, челюсть отвисает, точно пытается избавиться от крика. Но жидкость быстро заполняет ей рот, обугливая кожу. Крови нет, только утробное раздраженное шипение кислоты, уничтожающей плоть.
Она пытается дотянуться до своего рта. Кислота прилипает к ее пальцам. Я подумала, что нужно заканчивать, все это слишком утомительно.
Следователи ничего не любят так страстно, как мотивы, особенно – с сексуальным подтекстом; это и спасло меня от лишних вопросов. Остатки очистителя я вылила между ее судорожно бьющихся ног. Излишне говорить, что для Марианны семестр закончился неожиданно. Излишне говорить, что моя жизнь продолжилась так, как было запланировано.

VI. Препарирование плеча
Отделите большую грудную мышцу, рассекая ее вдоль соединения с ключицей и сделав вертикальный разрез мышечной ткани немного кнаружи от ее крепления к грудине и реберным хрящам.
«Анатомия Грея»

1
Прачечная через дорогу от моего дома по выходным всегда переполнена: это клуб, где люди общаются, пока сортируют носки. Из колонок на потолке звучит труба Майлза Дэвиса, у стен – стойки с журналами. За все это вы немного переплачиваете – на двадцать пять центов больше, чем берут за загрузку в прачечной вверх по улице. Тем не менее именно этим «ландроматом» предпочитают пользоваться окрестные жители. Я тоже сюда хожу – это помогает мне чувствовать себя частью социума.
Полдень. В этот час стиркой здесь занимаются в основном любители спортивной ходьбы и замкнутые одиночки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65