Именно этого и ожидаете от ФБР, когда они занимаются расследованием убийства, и единственная причина, по которой Броди и Эммет здесь, единственная причина, я уверена, – работа на имидж. Снаружи съемочная группа с телевидения нетерпеливо ожидает их героического выхода.
Спивви это тяжело переживает. Она покинула свой пост в передней приемной. По слухам, заперлась в кабинке туалета и не намерена выходить, пока Почтальон-Потрошитель не окажется за решеткой. Стажеры тоже не в лучшей форме. Они временно перебрались в библиотеку, где проверяют факты в статьях, выданных им Даной, редактором, занимающимся сбором информации. Паника из-за конвертов напугала и ее, но еще больше ее пугает факт, что стажеры в таком возбужденном состоянии пропустят все ошибки.
– Я не знаю, что делать, – говорит она мне.
– Скажи им, пусть либо работают, либо проваливают к черту.
Она округляет глаза, точно я ее оскорбила, потом проскакивает мимо – отыскать какие-то расшифровки интервью.
Меня окликает Рейк. Он наклоняется над столом Кэтрин, радуясь, точно сегодня национальный праздник, и размышляет, какие книги должны нравиться Почтальону-Потрошителю. Кэтрин сидит на своей картотеке, скрестив руки на груди. Сцена напоминает один из тех ужасных рекламных снимков, которые можно увидеть в проспектах компаний и учебных пособиях колледжей.
– Что ты думаешь о Брете Истоне Эллисе, Глория?
– Мне нравится «Американский психопат». Я считаю его… вдохновляющим.
Я чувствую руку агента Броди на своем плече.
– Кажется, мы закончили. – Он откашливается. – Можно вас на пару слов?
Посреди коридора валяется разбитый стакан, пролита какая-то жидкость. Броди помогает мне пройти через эту грязь, объясняя, что их техник шел с коробкой лабораторного оборудования и споткнулся о рукопись.
– Нашли что-нибудь интересное в письмах? – спрашиваю я, стараясь придать голосу хоть какую-то заинтересованность.
– Вам присылают слишком много статей.
– Но никаких отравленных посланий?
– Да нет, ничего такого.
– Мой коллектив встревожен. За Пи-Джеем могут последовать еще чьи-нибудь похороны. Теперь убийца не кажется таким далеким.
– Это письмо – мистификация, понимаете.
– Я не дура.
– Все дело в импульсе. Мы чувствуем, что у нас кое-что есть.
– Не могу представить, что вы не можете найти никого подходящего к вашему психологическому портрету. – Я улыбаюсь ему.
– Ваш отец вполне подходит. Для правительственной работы, – улыбается он в ответ. – Даже если его оправдают, после процесса от его карьеры мало что останется. Пропавший в госпитале векурониум-бромид нашелся.
– Серийные номера не совпадают.
– Производственные проблемы. Мы выяснили, откуда он поступил.
Я говорила папочке, что это может случиться.
– Они из больницы в УКСФ.
Я говорила ему, что они в итоге подумают о самом очевидном.
– Где раньше работал ваш отец.
Я говорила ему, что незачем в это вмешиваться.
– И где все коды на замках остались прежними.
Я говорила ему, что воровать непорядочно.
– Мы обнаружили его отпечатки на коробке.
Я предупреждала его, что попадаются только мошенники.
– Так что, отвечая на ваш вопрос: мы нашли подходящего под психологический портрет. Вопрос таков, считаете ли вы, что ваш отец виновен в убийстве Пи-Джея Баллока? Считаете ли вы, что он должен закончить свою жизнь в тюрьме?
– А если я так не считаю?
– Если вы верите в его невиновность, Глория, у вас должны быть на это убедительные причины. Вы интеллигентная женщина. Вы же знаете, что о вине или невиновности судят не по внешности. Так что расскажите мне, что вам известно. Если ваш отец не убивал Пи-Джея, скажите мне, кто это сделал.
Мы выходим из офиса на улицу. Телевизионщики устремляются к нам, тыкая камерами прямо в лица. Броди улыбается, машет им рукой. Говорит мне, что я тоже должна улыбнуться и помахать.
– Вы похожи на преступника, – заявляет он мне, поглаживая по лацкану пиджака.
– Это из-за того, что я сказала? Или того, о чем умолчали вы?

IV. Препарирование запястья
Чтобы обнажить мышцы, рассеките кожу таким же образом, как при вскрытии переднего брахиального отдела. Удаление фасции будет существенно облегчено, если отделять ее снизу вверх.
«Анатомия Грея»

1
Рядом с домом меня ждет красный «БМВ» моего отца с пришпиленной на окно штрафной квитанцией за превышение скорости. Папочка откинул верх машины. Наконец-то солнечная погода и я могу надеть свою красную пейслийскую юбку без колготок. Сейчас одиннадцать тридцать утра. Сегодня День святого Валентина.
– Как поживает моя «Валентина»? – спрашивает он, открывая дверцу с пассажирской стороны и помогая мне сесть.
Я округляю глаза.
– Засиделась вчера допоздна, верно? – Он закрывает дверцу и возвращается на водительское место. На нем темно-синий блейзер поверх серой водолазки; мне нравится, когда он так одевается, если мы куда-нибудь идем.
– У меня для тебя маленький подарок, принцесса. – Он протягивает мне коробку трюфелей «Годива». – Я знаю, ты их любишь.
Трюфели стали для нас такой же традицией, как и сам Валентинов день. Мы с папочкой каждый год проводим его вдвоем, бродим по антикварным лавочкам, потом вместе обедаем. Когда я училась в колледже, папочке приходилось каждый год в феврале летать в Массачусетс. Он списывал это на представительские расходы.
– Я подумал, может, проведем день в Петалуме.
Я киваю и кусаю шоколадку. Мы всегда проводим день в Петалуме, а в машине я всегда ем трюфели, скармливая те, что мне не нравятся, папочке. Он делает вид, что не замечает следов моих зубов.
Подъехав к Золотым Воротам, мы попадаем в извечную субботнюю пробку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65