Если искусство магии – тот туннель к другим людям, который он пробивает всю жизнь, то телевидение может серьезно его расширить. Все, даже малейшие движения рук станут доступны для задних рядов. Завсегдатай галерки, привыкший мучительно всматриваться в исполнителя, увидит исчезновение монетки во всех подробностях. Самый лучший зритель – тот, который считает, что от него ничего невозможно скрыть.
В коридоре раздались шаги, и Картер поднял голову. Вошел Том Крандалл. Отлично! Увидев гостя, Том застыл, словно готовясь не верить ни единому слову.
– Доброе утро, – весело сказал Картер.
Том взглянул в окно, убедился, что и впрямь утро, и проворчал:
– Привет.
– Я сварил кофе.
– М-м-м… – Том взглянул на кофейник, взял чашку и медленно наполнил ее горячей струей. Картеру редко выпадал случай попрактиковаться перед кем-то, поэтому он отчаянно хотел, чтобы Том сел рядом. Однако Том был крепким орешком. Он разлюбил фокусы после своего участия в «Шантаже» в 1911 году. Как многие университетские спортсмены, Том на третьем десятке полностью разочаровался в жизни. У него были мешки под глазами, и в присутствии Картера он вел себя так, словно ему лет четыреста.
– Иди сюда, Том, выбери карту.
– Скорее я разрешу забивать гвозди себе в голову.
– Да ладно тебе! Как ты?
– Устал.
– А как повидался с родными?
– М-м-м… тоже своего рода забивание гвоздей в голову. – Прихлебывая кофе, Том принялся излагать длинный список жалоб (пришлось сидеть на жесткой церковной скамье, а у него радикулит, в поезде он отсидел всё, что только можно, и так далее). Чем дольше он говорил, тем больше воодушевлялся и под конец даже улыбнулся.
Картер взглянул на него оценивающе.
– Галантный смельчак, – сказал он.
– Это было давно.
– В каком-то смысле ты по-прежнему галантный смельчак. Том посмотрел на себя в зеркальце Картера и мотнул головой.
Картер решил воспользоваться случаем.
– Знаешь, я был бы польщен, если бы ты увидел мой карточный фокус.
Молчание. Глоток кофе. Наконец Том всё-таки кивнул, и Картер вытащил из колоды три карты, рубашкой наружу.
– Скажи мне, которая из них червовая королева?
– О Господи.
– Просто наугад.
Том указал. Картер перевернул карту – это была червовая королева.
Том равнодушно произнес:
– Потрясающе. Ну, позавтракаем?
Картер немного обиделся и, видимо, не сумел этого скрыть, потому что Том поспешил отыграть назад:
– Ладно, ладно, давай еще.
Картер развернул веером по колоде в каждой руке, разложил их на столе как ленты, перекинул каскадом из руки в руку и сделал так, чтобы обе они исчезли: раз – и нет! Затем он начал извлекать из воздуха карту за картой и, снова набрав две колоды, выполнил еще целую череду фокусов.
– Всё, больше не могу, – сказал Том, как раз когда на кухню входил Джеймс.
– Доброе утро, Чарли. – Джеймс легонько приобнял обоих. – Том, ты его уже спросил?
– О чем ты собирался меня спросить, Том?
– Ни о чем.
– Спрашивай смело. Я заставил тебя выдержать целое представление и чувствую себя виноватым.
Том взглянул на Джеймса, тот ободряюще кивнул. Том подался вперед.
– Ладно. Рамон Новарро? – Он выразительно поднял брови.
– А, Рамон Новарро. – Картер вздохнул. – Жаль тебя разочаровывать, но он женат.
– Как будто это что-нибудь значит.
– Нет. В смысле, женат и счастлив.
– Этот человек может просто свести с ума, – объявил
Джеймс, наливая кофе.
– Он совершенно точно старается привлечь поклонников определенного рода. – Том встал и подошел к своему письменному столу. – Вот глянь.
Картер взял раскрашенную фотокарточку восемь на девять дюймов. Рамон Новарро стоял, изогнув брови и лихо держа сигарету. Надпись гласила: «Моему поклоннику Тому Крандаллу, от всей души. Рамон Новарро».
Том был вне себя.
– Видишь?
– То, как он держит сигарету?
– Нет! Галстук! – Том ткнул пальцем в фотографию. – На нем красный галстук!
Как всегда, столкнувшись с секретным кодом, Картер не подал виду, что это для него новость. Он поставил чашку в раковину, но тут любопытство взяло верх.
– Ты хочешь сказать, что красный галстук…
– Кто носит красные галстуки, кроме таких? – Том крутанул запястьем.
Картер взглянул на брата – тот был в красном галстуке. Осознание собственного невежества всегда было для него полезной встряской, и он прошептал: «Мама родная». Красные галстуки. Кто бы мог подумать?
Через несколько минут все трое уже уплетали яичницу с ветчиной, овсянку и тосты. В камине пылал огонь – Картер пустил на растопку афиши Тёрстона и Далтона.
Джеймс смотрел, как конкурентов брата охватило пламя.
– Интересно, что бы сказала мама об этом маленьком аутодафе?
– Жаль, что она в Бразилии. Джеймс, мне надо задать тебе серьезный вопрос.
– Мама сказала бы, что сожжение афиш свидетельствует об агрессивных тенденциях. Ты готов…
– Сколько у меня денег?
Вопрос повис над столом. Картер чувствовал себя так, словно пришел в оперу в рабочем комбинезоне.
Наконец Джеймс промолвил:
– А что?
– Я хотел бы использовать в моем шоу телевидение. Тёрстон потратил на подготовку последней иллюзии пятьдесят тысяч, мне надо не меньше. – Поскольку Джеймс не ответил, то он добавил: – Если возможно.
Джеймс сказал:
– Говард потратил на эту иллюзию три тысячи. Почему ты думаешь, что пятьдесят?
– На его афишах написано… – Картер осекся, чувствуя себя полным кретином.
– Да, написано. А потратил он три. Не представляю, во что станет использование телевидения на сцене. Мы даже не знаем, есть ли работающий образец, или всё у Фарнсуорта в голове.
– Не знаю, есть ли образец, у нас пока в руках только планы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177