у входа за отдельными заборами хоронили бедных, евреев, китайцев и португальцев. Дальше начинались холмы и тропки, вьющиеся меж прудиков и родников. Тихий холмик, усаженный лилиями – символ чистоты, – предназначался для некрещеных младенцев, а лощина – для испанцев, которые хотели лежать лицом к родине предков. Платаны и эвкалипты шелестели листвой, что должно было навевать размышления.
Картер шел быстро, не поднимая глаз от тропинки. Вокруг сидели на мраморных скамьях, переходили от могилы к могиле либо стояли, потупившись, десятки парней и девушек. Может быть, у одного из десяти здесь и впрямь похоронен кто-то близкий. Остальные пришли знакомиться.
Картер выбрал это кладбище, потому что оно было самым укромным. Война и чудовищная эпидемия гриппа всё изменили. Хоронили столько, что родственникам приходилось ждать своей очереди часами, иногда ночи напролет. А поскольку появился обычай навещать павших на войне солдат, молодежь скоро поняла, что это способ знакомиться вдали от родительских глаз. Если юноша возлагает цветы на могилу героя, девушка может сказать родителям, что он – патриот.
Картер приметил много молодых женщин в одинаковых траурных платьях из каталога «Сирс» с декоративными поясами и кисточками. Вместе с кокетливой шляпкой и соблазнительными ботиночками на пуговках эти платья недвусмысленно говорили, что молодая вдова не откажется от общества.
Картер старался приходить на кладбище в то время, когда здесь поменьше парочек. Однако летом молодежи было всегда много, вот и сегодня, несмотря на понедельник, повсюду толклись парни и девушки. Он быстро поднялся на самый высокий холм, откуда открывался лучший вид на залив. Здесь начиналась так называемая аллея миллионеров – крипты и мавзолеи в виде готических соборов или масонских пирамид. За надгробиями Крокера и Гираделли Картер свернул напрямик через кусты, туда, где, ярусом ниже, располагались чуть менее помпезные памятники. Он вскарабкался на дуб и спрыгнул с низкой ветки на могилу: гранитные плиты с инкрустированной обсидианом надписью: «Картер».
С фасада надгробие напоминало маленький греческий храм с наклонной крышей. Когда-то спереди располагался мраморный фронтон с отдыхающими богами, но его украли вандалы. На мраморе было выбито одно имя: «САРА АННАБЕЛЬ КАРТЕР, 1888–1914», снизу оставлено место для второго.
Устроившись перед треугольным фасадом, который одновременно защищал от ветра, давал тень и служил опорой для спины, Картер очистил яблоко и вытер нож носовым платком.
Небо над головой ослепительно синело, яблоко было вкусное. Десять дней назад, на этом же самом месте, он лежал на спине и рассказывал обо всем хорошем, что произошло в поездке. Казусы. Рискованные ситуации, которые благополучно разрешились. Маленькие удовольствия. Вести от родителей. Сейчас они были в Южной Америке. Этот материк чем-то притягивал Картеров, хотя им ни разу не довелось там встретиться. Собственно, Картер не видел родителей несколько лет и редко о них вспоминал. Сегодня он был вымотан, но мозг по-прежнему работал на полных оборотах.
Фортепьянные концерты, слухи. «Мама пишет в письме…» или «Джеймс очень…» Звери – как Малыш? Стареет. А Таг лапочка, недавно выяснилось, что она любит яблочное повидло, такой был забавный случай… Однако Картер не стал рассказывать случай; он проговорил, волнуясь, словно сознавался в преступлении:
– Я должен тебе сказать. Я задумал новую иллюзию. – И замолчал, чувствуя, что уже заручился ее согласием.
Неужто всё так просто? Ну конечно, она бы его поддержала. Он видел, как она, сощурившись, бросает:
– Не будь дураком, Чарли!
Внезапно накатило ощущение настолько странное, что Картер не сразу смог в нем разобраться. Из-за того, что это была не тоска и не боль, он не верил себе, и всё же… да, он чувствовал себя так, будто получил билет в цирк!
Картер вытащил из кармана футляр для сигары, подбросил, поймал за кончик и подбросил во второй раз.
– Итак. Если бы ты узнала страшную тайну, то как бы поступила для блага страны: скрыла ее или обнародовала?
Шаги за спиной, голоса. Картер зажал футляр в кулаке и выглянул из-за памятника. Парочка присела на скамейку под ивой. Слов он не разбирал, но, судя по тону, это было выяснение отношений, подогретое фляжкой, засунутой за голенище женского сапожка. Девушка уперла руки в боки, потом вскинула указательный палец – она явно рвала и метала. Молодой человек повесил голову, провел рукой по волосам и что-то сказал. Девушка взорвалась:
– Проваливай к чертям собачьим!
Она вскочила и пошла между могилами в ярости, на которую способна только рассерженная кокетка. Молодой человек устремился следом.
– Рыбка моя! Я просто пошутил!
Удачи вам, подумал Картер, опускаясь на прежнее место. Он симпатизировал этой парочке, как и всем влюбленным парочкам по всему миру. Отеческое чувство, вроде того, что питает к рингу старый, вышедший в тираж боксер.
Если бы ты знала секрет, Сара Анн, что бы ты сделала? О, она бы выдоила его. До капли. У него есть кой-какие идеи. Во-первых…
Снова голоса. «Вампирчик ты мой!» – это сказал юноша. Картер выглянул из-за надгробия. Девушка и ее ухажер в обнимку возвращались к скамейке, по очереди отхлебывая из фляжки. Картеру следовало отвернуться, но парень словно обезумел: он упал на одно колено и читал какие-то стихи. Девушка млела. Они были пьяные и влюбленные. Парень декламировал всё более страстно и наконец вытащил кольцо. Девушка запрокинула голову и закричала:
– Билли! Милый! Да!
Картер снова опустился на землю. Истинная любовь пьяных. Не стоит и смотреть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177