Сбоку раздался шум – Мистериозо запутался в ногах и рухнул на пол.
– А теперь, – спокойно спросил Картер, – это ваша карта?
Банкир нахмурился.
– Где?
Картер кивнул на декорацию. Нож пробил шестерку червей – подписанную банкиром – точно посередине. У банкира вытянулось лицо.
– Э… да. Это моя подпись.
– Спасибо.
Картер проводил его со сцены, поклонился и вышел к рампе.
– Дамы и господа, пусть это научит нас отдавать людям должное.
Картер ушел за кулисы, собрал реквизит и отнес в грузовой вагон поезда. Он пошел к Эвелине и Карлу, но комната уже опустела. Попрощаться не удалось.
Вечером он поужинал похлебкой из солонины, которую приготовила хозяйка, и потом долго лежал, глядя в очередной грязный облупленный потолок. За окном орали коты. Картер пытался придумать достойную иллюзию, которая сделает ему имя. Что-нибудь с огнем или с вызыванием духов.
Мысли переключились на Карла и Эвелину, которых никто даже не проводил. И Сара уехала. А имя Мистериозо стоит в афише большими буквами.
Коты на улице завопили еще истошнее.
Картер сбросил одеяло, распахнул окно и заорал на них.
Коты стихли – видимо, от испуга. Он закрыл глаза и лег, но не заснул.
Глава 9
Двадцать три Картеру исполнилось в Уичито. Бура Смит прислал в подарок авторучку вместе с приглашением писать почаще. Пришла посылка и от родителей – книги, теплые кальсоны, изготовленный с помощью фототрюка снимок, на котором Джеймс как будто играет в карты с самим собой. Если не считать подарков, празднование заключалось в том, что Картер выбрался на крышу меблирашки, сложил пальцы рамкой и принялся отыскивать знакомые созвездия, названий которых не знал. Интересно, видно ли их из Аляски? Ему казалось, что Сара застыла во времени и ждет его, сама о том не подозревая.
Последние две недели турне должны были пройти в Сан-Франциско, в самом большом и роскошном театре «Орфей». Оркестр из пятидесяти музыкантов и бархатные кресла на две тысячи зрителей привлекали сюда лучших мировых исполнителей. Здесь выступали Гудини, Сара Бернар, Барриморы, зарабатывающие по пять тысяч долларов в неделю. Коллеги Картера, довольствующиеся примерно ста десятью долларами в неделю, получали возможность выступить в «Орфее», чтобы дирекция увидела их номера и решила, заключать ли контракты на следующий сезон. На этих выступлениях каждый старался добавить в номер какую-нибудь «изюминку» – новые эффекты или неожиданный сюжетный ход.
Старые представления о фокусах казались Картеру пошлыми – он подумывал о трюках с обезглавливанием, электрическим стулом или «уздечкой сварливых», однако не доверял своему воображению. Он написал братьям Мартинка, крупнейшим производителям иллюзионного реквизита, и спросил, сколько стоит оборудование для левитации. Ему прислали расценки на «ага» – обычную левитацию, и «ашра» – левитацию, при которой тело не только парит в воздухе, но и пропадает. Даже первую Картер не мог себе позволить, не залезая в трастовый капитал, который положил на его имя отец.
На двадцатой неделе поползли «оплаченные слухи». В города, где труппа выступала по одному разу – Окмалги, штат Оклахома, Накодочес, штат Техас, Плакмин, штат Луизиана, – отправились специально нанятые люди. В церквях и пивных они громко разговаривали между собой о грядущих гастролях варьете «Кит-Орфей». В церкви они, прищелкивая языком, сочувствовали своим женам, не видевшим душку-чтеца Вилли Чейза, в пивных со смехом вспоминали «Балаган в старших классах» и шепотом рассказывали о танцах в курильне опиума. И как только девушкам не стыдно так заголяться?
Тактика сработала – представления шли чуть ли не с аншлагом.
Однако вскоре начали распространяться не оплаченные, а самые настоящие толки, и поводом для них стала новая ассистентка Мистериозо – Аннабель, взятая на место Сары О'Лири после того, как еще три девушки безуспешно пытались выступить в этой роли.
Картера Аннабель не заинтересовала. До Сары он не имел обыкновения увиваться за девушками, а в ее отсутствие почти три дня держался подальше от Аннабель. Спустя двое суток и девятнадцать часов после ее вступления в труппу они вместе оказались на сцене. Аннабель тянулась, поставив одну ногу на балетный станок. Картер проверял запасные тузы за подкладкой цилиндра и приметил ее красное от натуги лицо и мучительно наморщенный лоб.
Надевая цилиндр и встряхивая плащом перед выходом на сцену, он снова взглянул на девушку и отметил шелковистые рыжие волосы, обрамляющие заостренное лицо. Но какие большие руки, какие обломанные ногти! В рыжих волосах – выгоревшая синяя лента. Мелькнувшая было жалость мгновенно ушла, когда он заметил, как она переминается с ноги на ногу и поигрывает мускулами на спине.
Аннабель поймала его взгляд. Он промолчал. Она тоже. Оба разом отвернулись. Картер под марш Элгара вышел на авансцену и поклонился. В тот вечер он выступал хорошо, однако, вынимая крутые яйца из уха юного добровольца, помнил ужасное выражение ее глаз.
Он не будет с ней говорить. Он слишком боялся того выражения, которое сквозило в зеленых с золотой искрой глазах и делало Аннабель незаменимой для Мистериозо. Ее глаза горели вулканической ненавистью.
На первом же выступлении – в Топеке – она отлупила, по-настоящему отлупила партнеров, хотевших ее схватить. Отбросила одного в сторону и лягнула другого в солнечное сплетение. Потом, словно то была мимолетная тучка в погожий день, утратила интерес и позволила себя похитить. Публика впервые видела, чтобы женщина дралась. Зал ополоумел. Под занавес она без спросу вышла на поклоны, чем заслужила злобный взгляд Мистериозо и новые аплодисменты зрителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177