Он разрывался между желанием влиться в дружеское общение и нелепым стремлением отключиться и скорее начать шоу.
В дверь позвонили – хорошо, будет хоть какое-то занятие. Картер распахнул дверь, готовый отпустить остроумное приветствие.
На пороге стояла Феба.
– Здравствуйте?
– Здравствуй! – Он едва не закричал от радости.
– О, здравствуй! – Феба, узнав голос, протянула руку. Картер схватил ее и почти рывком перетащил через порог. Она являла собой восхитительный контраст между простотой и сногшибательностью: лицо только чуть-чуть припудрено и не нарумянено, но губная помада – «вызывающе красная», волосы тщательно уложены и заколоты шпильками. Расшитое бисером черное шелковое платье не закрывало горло.
– Я так рад тебя видеть!
– Я рада, что кто-то меня видит. – Она погладила его ладонь, скользнув пальцами по мозолям, потом несколько раз повернулась, показывая себя с разных сторон.
– Ты потрясающе выглядишь, – сказал Картер.
– Я всё сделала сама, ни одна из девушек в приюте не заметила. Хотела бы я их простить, но…
– Как ты сюда попала?
– Фокус.
Из кухни, вытирая руки полотенцем, вышел Джеймс.
– А это, должно быть, Феба.
– Вы Джеймс?
Джеймс оглядел ее с головы до пят и присвистнул.
– Умереть и не встать.
– Спасибо, – рассмеялась она.
– Чарли, ты никогда не говорил мне, что у нее такие аппетитные губки!
– Он всегда опускает самое интересное, – сказала Феба.
– А улыбка! Надеюсь, такси, которое я за вами послал, приехало вовремя?
– Тс-с-с. Я сказала вашему брату, что это фокус.
– Нет, такое пропустить невозможно. – Джеймс нагнулся и поцеловал Фебу в губы. Та онемела от неожиданности, поэтому он добавил: – Вы должны меня извинить, я только что из Парижа.
– Отличная фраза, – запинаясь, выговорила Феба.
Картер рассмеялся, довольный тем, что его брат сумел поразить Фебу.
– Смотрите все! – Джеймс хлопнул в ладоши и обратился к компании возле «Виктролы». – Это мисс Феба Кайл, и она прекрасна!
Феба робко помахала в общем направлении собравшихся.
– Я принесу вам выпить, – сказал Джеймс.
Когда он вышел, Феба проговорила:
– Что ж, занятно.
– Знаешь, вы двое чем-то похожи.
– Я должна кое-что тебе сказать. Здесь есть место поговорить?
Он кивнул, потом сказал: «Да» вслух и добавил:
– Может быть, подождем до после обеда?
– Какой ты рассудительный.
– Сам мучаюсь.
– Ты можешь показать мне виды.
Идея показалась ему многообещающей.
– С удовольствием.
Картер взял Фебу под руку и вывел ее на балкон, с трех cпорон опоясывающий квартиру. Они были на высоте шестого этажа, так что с любого места открывался прекрасный вид: молчаливые воскресные небоскребы позади, на востоке – заросший Телеграф-хилл, а дальше, до самого залива – ветхие крыши, беленые стены, натянутые через улочки веревки с бельем, выкрашенные зеленой краской деревянные лестницы. Итальянский квартал на северном берегу. Было воскресенье, и оттуда тянуло запахом орегано, кипящего в оливковом масле. На каждом крыльце молодые люди играли в карты. Картер видел, как они смеются, видел в просветы между домами клубящийся над заливом туман.
Он обернулся. Джеймс весело переговаривался с мистером и миссис Ледок. Фило стоял над собранной наполовину «Виктролой» и, качая головой, что-то говорил Тому.
– Чувствуется осень, – промолвила Феба.
– Да, я заметил такой особенный свет.
– Я тоже раньше замечала. И теперь по-прежнему чувствую.
– Я по тебе скучал.
Ее улыбка и впрямь была умопомрачительна.
– Правда?
– О да, я работал, но всё время думал о тебе. У меня случился приступ вдохновения. – Он немного рассказал о шоу. Вначале карточные фокусы – у него теперь есть способ угадывать карту для всего зрительного зала. Картер стал изображать в лицах, как это будет, Феба смеялась, правда, не всегда к месту. – Я приглашу на сцену больше людей, чем обычно. Например, попрошу ребенка метать в меня ножи. – Феба молчала, и он добавил: – Будет очень весело.
– Это не опасно?
– Ничуть.
– Ты уверен?
– Вполне.
– Тогда, наверное, то, что какая-то малявка будет кидать
в тебя ножи, – это замечательно.
Картер погладил ее щеку. Он помнил, как Феба умеет откликаться на прикосновения, и надеялся на ответную нежность, но она стояла неподвижно, словно глядя на него через непрозрачные очки. Чтобы разрядить напряженное молчание, Картер заговорил снова:
– Я разучился изумлять людей, но сейчас много об этом думаю. У меня остались старые записные книжки. – Он взглянул на плоскую зеленую вершину Телеграф-хилл. – Долгие годы мои иллюзии были ужасны. Настолько, что я даже не показывал их на публике. Скорее это был философский спор с Богом. На тему: «Насколько плохо всё может быть», понимаешь?
– Я веду такие споры каждый день. И даже вполне успешно. Если мне не хочется уничтожить мир, значит, сегодня я настроена благодушно.
– Вот-вот, – взволнованно сказал Картер. – Я забыл, что публика хочет увидеть чудо. Трагедию со счастливым концом.
Феба, перебирая руками по перилам, отодвинулась на несколько дюймов.
– Это было после того, как погибла твоя жена?
– Да. Конечно. – Он помолчал. – Я ведь тебе про нее не говорил?
Феба мотнула головой.
– Но ты всё равно про нее знаешь?
Она кивнула.
– Я должен поразиться?
– Здесь нет ничего поразительного.
Она вся подобралась, словно в ожидании удара. На Востоке Картер слышал, что китайцы знают такие точки на теле, нажимая на которые можно снять боль, и пожалел, что не разузнал о них подробнее. Ему самому было хорошо и легко. Он взглянул на Телеграф-хилл у Фебы за плечом, где ранним весенним утром 1911 года влюбился в Сару.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177