– Ты хочешь сказать, что рано или поздно я не удержусь и сделаю попытку затащить тебя в постель?– Что-то в этом роде, Тим, – ответила я. – У меня воображения не хватает подумать, что ты можешь повести себя по-другому.– Ты очень хорошо меня изучила, – ответил он. – Но я изменился, Изабель. Честное слово. Конечно, мне бы очень хотелось затащить тебя в постель. Я только и делаю, что мечтаю об этом с того самого момента, как увидел тебя сегодня. Но я этого не сделаю. Потому что хочу, чтобы ты мне верила. И чтобы не исчезла та искра доверия, которое, возможно, у тебя ко мне сохранилось, ради какого-то мимолетного…– Тим, прошу тебя!– Хорошо, – сказал он. – Я буду примером хорошего поведения, сварю нам кофе, чтобы ты была уверена, что до дома мы доедем в полной сохранности и что я полностью перевоспитался.– Слушай, прекрати говорить о себе так, словно раньше ты отличался крайней испорченностью! – не выдержала я. – Словно ты ничем другим не занимался, как только направо и налево разбивал девичьи сердца! Это же все абсолютная чушь, Тим!– Просто у меня такое гнусное чувство по поводу всего случившегося! Мне все время кажется, что ты должна меня ненавидеть.– Я возненавидела бы тебя еще больше, если бы ты женился на мне, а потом признал, что совершил крупную ошибку, – сказала я.– Ты это серьезно?– Разумеется, серьезно, – решительно сказала я, хотя еще минуту назад вовсе не была в этом уверена. – Тогда нам обоим было бы гораздо хуже, не так ли? Представь, если бы наша жизнь пошла после свадьбы наперекосяк? Мы были бы несчастливы вдвойне. – Я даже доверительно ему улыбнулась. – Тогда бы я просто возненавидела свое замужество и все, что с ним связано.– Ты потрясающая женщина, Изабель Кавана.– Я знаю, – сказала я, допивая свое пиво.В машине нам стало как-то легче. Мы не разговаривали, Тим включил магнитофон, классическую музыку, которая подействовала на меня умиротворяюще. Интересно, думала я, он специально для меня выбрал эту кассету? Вкус Тима в отношении музыки мне был хорошо известен: тяжелый рок, "Лед Зеппелин", к примеру, включенный на всю мощность через динамики. Я откинулась на сиденье и закрыла глаза.– Устала? – спросил он.– Не очень.Так странно было снова входить в этот дом, в который я больше уже никогда не рассчитывала войти, забраться с ногами на хорошо знакомый диван, свернуться на нем калачиком. Тим отправился на кухню готовить кофе. Я чувствовала себя хорошо и одновременно не очень хорошо. Чтобы отогнать глупые мысли, я покачала головой.Мое внимание привлекла фотография на стене. Я помнила, когда она была сделана, – в день нашей помолвки. У меня на ней такой самодовольный вид, подумала я, глаза улыбаются, руками я собственнически обнимаю Тима, на третьем пальце левой руки блестит обручальное кольцо.– Мне не хотелось ее прятать, – сказал Тим, входя в комнату с двумя кружками дымящегося кофе. – Надеюсь, ты не возражаешь?– Просто забавно сейчас на нее смотреть, – ответила я, принимая у него из рук кружку. – Насколько я помню, меня в тот день застукали врасплох.– Мы оба были хороши, – мрачно заметил Тим. – А на следующее утро Грег позвонил ужасно некстати и велел срочно явиться в офис.– Бедняжка, – посетовала я.– Я был тогда совершенно болен, – напомнил он.– Я помню, – ответила я. – Ты еще сказал мне на следующий день, что тебя радует только одно – что такой человек, как ты, проходит через помолвку лишь однажды. – Сказав это, я прикусила язык.– Извини, – сказал он, ставя свою кружку на камин и обнимая меня за плечи. – Очень прошу… извини меня за все, Изабель.Я точно не знала, позволять ему себя обнимать или нет. С одной стороны, мне нравилось чувствовать его руки на своих плечах, а с другой – они вызывали во мне болезненное чувство. Честно говоря, я боялась. Я боялась того, что эмоции в один прекрасный момент могут взять верх, несмотря на все заверения Тима, а я не могла себе позволить снова в него влюбиться.Это было бы слишком простым решением и наверняка повлекло бы за собой еще более сокрушительные последствия.Он поцеловал меня в волосы.– Как ты думаешь, я перед тобой извинился? – спросил он.Я подняла голову и посмотрела ему в глаза.– Не надо перебарщивать, Тим. Мне трудно с собой справиться. По крайней мере, сегодня.– А когда?– Не знаю.– Ты должна дать мне шанс тебе доказать, что я тебя люблю.– Зачем?– Затем, что если я этого не сделаю, то никогда себе не прощу.Я положила голову ему на грудь, как делала много-много раз в прошлом, и почувствовала себя… на удивление нормально. У меня появилось чувство… надо полагать, удовлетворения от того, что мужчина, который меня бросил у алтаря, все еще любит меня. За прошедшие два года я попыталась вытеснить его из головы – и вот, он снова испытывает ко мне желание. Пожалуй, во мне зародилось даже чувство удовлетворения своей властью, чувство собственности, которое раньше мне было абсолютно чуждо. Но в то же время я боялась. Я оторвалась от Тима и снова села на диван.Он сел рядом со мной и включил телевизор. Показывали "Прогноз погоды": в Европе повышенный фон атмосферного давления, температура в Дублине – предположительно 24°, в Мадриде – 34°.– Там просто кипящий котел, – заметил Тим.– Иногда действительно на то похоже, – признала я.– Но тебе это нравится?– Это же дом.Он повернулся и взял меня за руку.– Дом? – переспросил он.– Теперь – да.– И этот дом тоже мог стать твоим, – задумчиво сказал он. – Если бы я не был таким тупицей.Я сглотнула.– Мог, но не стал…Он сильнее сжал мою руку.– Он все еще может стать твоим, Изабель.– Нет, не может, – ответила я, высвобождая свою руку и вставая на ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140