Такая перемена означала бы еще больший хаос. Я уже успела отменить зал в ресторане, фотографа и оркестр, объяснила всем, что мы отложили свадьбу, стараясь не обращать внимания на сочувственную интонацию на том конце провода.Теперь меня занимал вопрос, стоит ли продавать свое платье. Это чудесное платье Золушки оказалось пригодным лишь на то, чтобы в объявлении о нем было указано: «Свадебное платье, размер 12, совершенно новое». Люди будут читать это объявление и сочувственно качать головами. Но купить его вряд ли кто-нибудь захочет, потому что все сочтут: оно несчастливое…Шитье было моим хобби. В свое время я даже думала, что смогу этим зарабатывать на жизнь, но изучать дизайн в колледже мне почему-то не хотелось. Я предпочла работать самостоятельно, делать эксклюзивные вещи для родных и друзей. И перед тем как сшить свое свадебное платье, уже успела сделать несколько классных вещичек для других. Я подумала о том, как все эти девушки плыли по церкви в оригинальных творениях Изабель Каваны, и мне до боли захотелось стать одной из них.Барри Клири приехал на работу раньше меня. Я подумала, что это неспроста, и ему наверняка что-то от меня надо.– Так ты берешь свой отпуск? – спросил он без обиняков. – У тебя в мае по графику две недели отпуска, и мы уже успели назначить на твое место временного работника. Неужели ты теперь захочешь все аннулировать?Мне нравилось, что Барри говорит со мной так по-деловому. В голосе его не было ни малейших признаков сочувствия, одна практичность.– Нет, – твердо ответила я. Мне нужно время, чтобы прийти в себя. Я совершенно обесточена всеми своими волнениями и свадебными приготовлениями, и не моя вина, что эти приготовления ни к чему не привели.– Хорошо, – сказал мой босс. – Ты мне могла бы составить отчет обо всех заказах из «ДельтаПак»?– Разумеется, – ответила я и вернулась к своему столу.Я работала в «Дельте» уже пять лет и любила свою компанию. С Барри мы ладили, к зарплате я регулярно получала надбавки, к Рождеству – премию. Я была бы рада остаться на своей работе и после замужества, но Тиму сказала, что хотела бы завести ребенка до тридцати лет, а потом, может быть, оставить работу. Мне всегда казалось, что ему тоже импонировала эта идея, но теперь я в этом усомнилась. Я подумала, а не эта ли перспектива так выбила его из колеи? Перспектива через два года превратиться из свободного беззаботного мужчины в отца семейства, чья жена мечтает о целом выводке детей? Может быть, я была слишком настойчива в этом вопросе?Под столом я сжала кулаки. Мне хотелось как-то пересмотреть свое поведение. Вдруг мне показалось, что в моих несчастьях есть и моя вина.Зазвонил телефон. Моя персональная линия.– Доброе утро, – сказал Тим.– Привет. – Я почувствовала, как у меня вспыхнуло лицо.– Как ты себя чувствуешь?– Прекрасно.– Я очень рад. А я чувствую себя отвратительно.– Неужели?– Действительно. Ты что думаешь, что я очень доволен собой? Я все сделал совершенно неправильно. Я не собирался тебя расстраивать. Мне снова надо с тобой поговорить. Мы можем встретиться в обед?Мне тоже нужно было с ним поговорить.– Надо полагать, что да.– Спасибо. Я заеду за тобой в полпервого.– Я буду ждать на улице.Я стояла на улице и внимательно изучала проезжающие машины в надежде увидеть среди них красную спортивную «Альфа-Ромео» Тима. Он опаздывал на пять минут. Я нетерпеливо переминалась с ноги на ногу и старалась не думать о сослуживцах, которые спешили мимо меня на обед.Наконец машина Тима притормозила около меня.– Извини, что опоздал, – сказал он, когда я залезла в кабину. – Какой-то идиот заблокировал меня на стоянке. Может быть, поедем в «Глисон»?– Хорошо.Тим сделал устрашающе крутой разворот и помчался обратно в Старый город.– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.– Ты меня уже спрашивал об этом по телефону, – сказала я. – Со мной все в порядке.– Это хорошо. – Он переключил скорость и с визгом обогнал строительный фургон.– Ты не мог бы ехать помедленнее?Он взглянул на меня. Раньше я никогда об этом не просила. Около паба он притормозил и повернул на стоянку.– Я умираю с голоду, – сообщил он. – Хоть корову проглочу.Он заказал себе стейк с чипсами, грибами и картофелем, а я себе – омлет.– Тебе надо лучше питаться! – запротестовал он.– Мне больше ничего не хочется, – ответила я, поигрывая цепочкой на запястье. – Я вообще не голодна.Некоторое время он молчал. Зачем-то взял в руки сахарницу, потряс ее и поставил на место.– В пятницу я не собирался быть таким грубым, – наконец произнес он. – То есть я должен был с тобой поговорить гораздо раньше. Сказать, что я чувствую, но почему-то не смог. Как будто ситуация вышла из-под моего контроля. Я просто не знал, что делать. Только я собирался затеять этот разговор, как ты начинала говорить о свадебном платье, о меню, о машинах или еще о чем-то в этом роде. Я никак не мог выбрать момент, чтобы сказать тебе, что с меня довольно.– Я думала, что ты собираешься жениться, – возразила я. – И в таком случае все детали церемонии бракосочетания имели бы для тебя значение. Это же единственный день в твоей жизни.– Да-да, я знаю. – Он снова схватился за сахарницу. – Я просто не понимаю, что со мной стряслось. Я чего-то испугался.– Ты хочешь сказать, что снова переменил решение? – Я посмотрела на него то ли с надеждой, то ли с ужасом.– Нет. – Его ответ звучал вполне определенно, и мое сердце упало. – Я не смогу это вынести, Изабель.– А когда-нибудь сможешь, как тебе кажется?– Не знаю.– То есть сейчас мы говорим не о перенесении сроков, не так ли? Мы говорим об отмене свадьбы?У него был такой вид, словно его пронзила острая боль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140