Да в тот момент я действительно ненавидел его. Меня чуть не вырвало. Она сказала, что отвращение – правильное чувство. Я до сих пор вижу ее, как она кричит: «Что это? Низость! Разврат!»
Я совсем обессилел… Я умолял ее прекратить, но она заявила, что мы должны решить проблему. Что зов плоти – единственное, что мешает мне стать великим маоистом. Она сказала, что все можно исправить, если я позволю ей помочь мне: «Ты должен возбудиться, а я – пройти через это унижение, чтобы ты забыл о своей похоти. Мы должны это сделать, чтобы наши тела больше не влекло друг к другу». Я пытался объяснить, но Дикий Имбирь отказывалась слушать. Она бросилась ко мне, я потерял контроль над собственным телом и потом… вдруг, – Вечнозеленый Кустарник замолчал и перевел дыхание, его плечи дрожали, лицо побелело, – я увидел кровь.
18
Я не могла уснуть, лежала и думала, что должна объясниться с Диким Имбирем. Я наконец разобралась в своих чувствах к Вечнозеленому Кустарнику. После нашего разговора я получила от него письмо: «Клен, любовь для меня важнее маоизма».
Немного поразмыслив, я написала ему ответ. Я приняла предложение любимого объявить о помолвке, но с одним условием: наши отношения не будут развиваться, пока я не помирюсь с Диким Имбирем. В моей жизни эта девушка играла очень важную роль, и я была намерена сохранить нашу дружбу.
Было два часа ночи. Мысли путались у меня в голове. В конце концов я встала и тайком ускользнула из дома. Долго и бесцельно бродя по улицам, я вдруг обнаружила, что пришла к дому подруги. В окне горел свет. Я долго стояла у порога, не зная, постучать или нет. Внезапно дверь отворилась, и передо мной предстала Дикий Имбирь в своей военной форме.
– Мне не хотелось бы плевать тебе в лицо, но я за себя не отвечаю, – сказала она. – Уходи, Клен.
– Дикий Имбирь, – слабым голосом проговорила я, – дай мне шанс.
– Убирайся, пока я не взяла ружье и не прострелила тебе голову.
– Прошу тебя, Дикий Имбирь, я сделаю для тебя все, что ты захочешь, все, что угодно.
Она рассмеялась.
– Все, что угодно? Кого ты хочешь одурачить? Не надо обещать того, что не можешь сделать!
– Но я действительно готова для тебя на все.
– Даже порвать с Вечнозеленым Кустарником? Ну, давай, скажи, что ты и на это готова пойти!
Я опустила голову.
– Как слепо я тебе доверяла… Как я ненавижу себя за это!
– Прошу тебя, Дикий Имбирь, я… – Язык словно не слушался меня, я пыталась что-то сказать, но мысли путались в голове. Я видела, что Дикий Имбирь что-то говорит, но не слышала ее. Я видела, как она произносит «ненавижу себя». Вдруг в моей памяти всплыла картина многолетней давности: Дикий Имбирь острым карандашом протыкающая себе руку.
У меня вдруг появилось опасение, что я никогда не смогу любить Вечнозеленого Кустарника по-настоящему, что между нами невозможна гармония, потому что прошлое всегда будет преследовать нас. С самого начала наши отношения были обречены: я так сильно любила свою подругу, что ее страдания по Вечнозеленому Кустарнику стали моим проклятием.
Она захлопнула передо мной дверь.
Я все стояла, не в силах собраться с мыслями.
Не знаю, сколько я так простояла. Занялся рассвет. Застрекотали цикады. Все громче и громче. Их стрекот заполнил мою голову.
В последующие несколько месяцев Дикий Имбирь и я не обмолвились ни словом. Моя боль не только не прошла, но стала еще сильнее. Нам было почти восемнадцать. Устав от маоизма, я погрузилась в собственный мир, в котором все мое внимание поглотили западные книги без обложек и переписанные вручную древние манускрипты. Вечнозеленый Кустарник оставил свой пост окружного главы красных охранников и проходил военную подготовку перед отправкой во Вьетнам. Расстаться мы так и не смогли.
Дикий Имбирь изменилась до неузнаваемости. Она установила жесткие правила для молодежи: преступниками считались все, кого застали в момент физической близости. Она лично приняла участие в нескольких рейдах, когда красные охранники врывались в чужие дома.
Я чувствовала, что Дикий Имбирь пытается поймать нас.
В то утро я была словно не в своем теле. Я не завтракала. Вернувшись с рынка, пошла в школу. Подойдя к классу, увидела, как Острый Перец о чем-то секретничает с Диким Имбирем. Острый Перец была в рубашке, на которой красовались сосны, покрытые снегом. Дикий Имбирь – в темно-синей маоистской куртке с ярко-красным воротником. Она внимательно изучала какое-то заявление, которое, видно, составила Острый Перец. Подойдя ближе и заметив красный край письма, я поняла, что это было заявление Острого Перца о вступлении в члены Коммунистической партии.
Увидев меня, Дикий Имбирь обняла ее за плечи, и они вдвоем удалились. Через две недели Острый Перец была объявлена членом партии. Она, как собачонка, ходила за Диким Имбирем, целыми днями носила тяжелое ведро с клеем, помогая народной героине расклеивать ее новые агитки. Я видела, как предводительница красных охранников подает моей бывшей подруге воду, когда та выступает с речами. На заседаниях активистов девушки расхваливали друг друга. Сталкиваясь со мной, Острый Перец явно чувствовала себя на голову выше. Она не преминула сделать мне выговор за опоздание на цитирование высказываний Мао во вторник.
Ярая приверженка учения Мао, Дикий Имбирь не только сама стремилась стать образцовым маоистом, но и хотела сделать таковыми всех вокруг. Она буквально порабощала всех от имени Мао. Мы работали над цитированием высказываний, как монахи, неустанно распевающие буддийские молитвы. У меня не оставалось времени даже сходить на рынок. Каждое утро начиналось с пронзительного свиста Дикого Имбиря, который вырывался из репродукторов, развешенных на столбах по всей округе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51