– Вернись! – молила она, и сознание действительности покидало ее.
– Обязательно! – заверил ее Джеймс. Его рука скользнула к ее губам, стараясь успокоить ее.
Дыхание Мэгги остановилось, когда она ощутила, что он понемногу пресыщается ей.
В отчаянии она попыталась поторопить его, но его руки сдерживали ее, стараясь, чтобы и она обрела покой.
– Помедленнее, Мэгги. Я не хочу тебе сделать больно. – Он с трудом произносил слова, и было очевидно, что он готов вот-вот потерять свой монументальный самоконтроль.
– Точно… – Он подался вперед, оглядывая и свое и ее напряженные тела.
– Ты удовлетворена? – прошептал он, и Мэгги почувствовала, как дрожь прошла по ее телу.
– Нет, – пробормотала она, – я хочу… – Ее дыхание оборвалось, и она с трудом могла вбирать в легкие воздух, когда он медленно придвинулся к ней.
– Этого? – спросил он. – Или, может быть, этого? – Его постриженные ногти легко касались трепетной кожи у нее на животе.
Мэгги снова охватила дрожь. Она почувствовала себя на краю вселенной, где одно малейшее движение может выбросить ее в пустоту.
Как слепая, потянулась она к Джеймсу, но тот перехватил ее руки и крепко их сжал.
– Или, возможно, этого? – Его губы сомкнулись у нее на груди, в то время как тело его задвигалось, содрогаясь в строгом ритме.
Мэгги закусила дрожащую нижнюю губу, понимая, что его все усиливающиеся пульсации не достигают глубин ее женского естества.
– Расслабься, Мэгги, – успокоил ее Джеймс. Его внимание оказалось прикованным к твердому бутону ее груди. – Не надо со мной бороться. Расслабься, и пусть это случится.
Его слова прозвучали бессмыслицей в ее ушах. Всем существом своим она была сконцентрирована на восприятии его и его движений. Даже ни с чем не сравнимое ощущение, вызываемое прикосновением его зубов к ее соскам, оставалось на периферии ее сознания.
Внезапно движущая сила его мужской сути оборвала тонкую нить, связывающую Мэгги с землей, и она оказалась выброшенной, провалившейся в темноту, в мерцающий мир мучительных ощущений. Крик Джеймса эхом отозвался в ее ушах, и она ощутила, как тот напрягся и упал, изможденный высшим наслаждением.
Неописуемое чувство эйфории захлестнуло ее, и она зашептала в глубоком удовлетворении, когда он повернулся к ней и обнял ее, нежно поглаживая спину.
– Спасибо тебе, милая Мэгги. – Джеймс легко прижался носом к чувствительному месту у нее за ухом, и, к ее восхищению, хотя тело ее насытилось, она почувствовала ответную дрожь в глубинах своего существа. Нежный тон его голоса и гипнотические движения его ласкающей руки успокаивали ее, и она еще плотнее прижалась к нему, уютно свернувшись.
– Это был по-настоящему достойный воспоминания опыт. – Слова Джеймса просачивались к ней в сознание, вдребезги разбивая ее благодушие.
По-настоящему достойный воспоминания? Почему? Потому что она так отличалась от его обычных партнерш, что он никогда теперь не забудет ее потребность в опыте?
– Спи, Мэгги. – Джеймс продолжал удерживать ее, и она постепенно проваливалась в сон, в желанное для нее состояние. Бодрствуя, она испытывает одно только беспокойство. Заснув, она будет в безопасности.
Она вздохнула и потерлась щекой о жесткие волосы у него на груди. Крепкий аромат мужского пота, проступившего на его гладкой коже, щекотал ее ноздри, и она счастливо улыбнулась. Она почти не устала.
Когда она открыла глаза во второй раз, серый свет уже исчез. Яркие солнечные лучи, танцуя, лились сквозь окно, омывая убогую мебель теплым светом.
Мэгги покосилась на мощный поток света, и мышцы ее напряглись, как от неожиданного ранения. Ладно, может быть, и не от такого уж неожиданного.
Она быстро взглянула на другой край кровати. Джеймса нет, но… Ее глаза широко раскрылись, когда она заметила восхитительную красную розу, положенную поверх белой наволочки. Тоненькая серебряная цепочка с голубым эмалевым цветком была обвита вокруг черенка розы.
Мэгги попробовала дотянуться до нее. Где же Джеймс отыскал розу в таком месте? Вопрос отпал сам собой, едва лишь ее пальцы коснулись цветка. Джеймс не искал цветок. Роза была не настоящая. Сделанная из шелка.
Мягко, с любовью перебирала она пальцами ее гладкие лепестки. Джеймс, должно быть, заранее привез розу и ожерелье. Достал их специально для нее. «Не похожий на него романтический жест», подумала она в смущении. Джеймс был слишком практичным, современным человеком для того, чтобы везти розу и изящное дамское ожерелье из Нью-Йорка. Что это значит? Этот вопрос снова вселил в нее беспокойство. То, что он был потрясен тем, что они сделали? Она вспомнила его нежные слова, прозвучавшие сегодня ранним утром: «Это был по-настоящему достойный воспоминания опыт».
Она с неохотой оставила эту мысль. Он не покупал подарков перед тем, как они стали близки. Он привез их из Нью-Йорка, чтобы подарить их в зависимости от того, найдет ли он наслаждение в ее объятьях или нет. Был ли он доволен? На этот неизбежный вопрос она не могла пока ответить.
Мэгги длинно и протяжно выдохнула, мысленно вернувшись к волшебному предрассветному действу. Томительное чувство удовлетворенности наполнило ее при воспоминании о физической близости с Джеймсом. Это было поистине откровением. Ничто не готовило ее к этому. Несомненно ее злополучный сексуальный опыт шесть лет назад не имел к этому отношения.
Она редко позволяла себе вспоминать тот давно прошедший день, который давал о себе знать, подобно больному зубу. Память о нем все еще владела ее чувствами, но впервые она смогла посмотреть на свою глубочайшую женскую неудачу с точки зрения открывшейся перспективы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48