Оказывается, за два дня до злополучного четверга та изъявила желание попробоваться на эту роль. Мы сидели недалеко от театра и от дома режиссера в квартире учительницы по танцу. Саша накинула пальто, вступила ногами в мужские ботинки и в мороз с непокрытой головой побежала к дому режиссера. Взбежала на четвертый этаж и позвонила в дверь. Открыла жена режиссера. Саша повисла на ней, потом сползла на пол, крикнула:
- Вера Николаевна! Меня не утвердили! Пропала моя Настя! Загуби-и-ли, загубили Настю мою дорогую! - завыла она.
Конечно, по законам нашей студии на эту роль могла подать заявку любая киноактриса. А уж утвердят, не утвердят - зависит от чувства и мастерства, знания сельского человека. Сыграть Настю плохо Саша не могла. Я не простила Стрелкову. Зачем влезла? Ни себе, ни людям. Фильм получился прескверный. И особенно дурно Настя. Сугубо городская "кисейная барышня" перешла дорогу той, от которой расцвели бы и другие образы в фильме...
Переболела Саша не сразу. И в Дом кино мы не пошли на премьеру. Пусто было в зале. Смотрели позже в кинотеатре. Немного полегчало оттого, что фильм не получился.
- Она ровно девятилетнюю играет,- глядя перед собой, сказала равнодушно Саша.- А ей, поди, девятнадцать, а не девять.
- Бикса! - выругалась я.
- Тих, тих!
Саша не любила бранных слов и всегда стеснялась всяких вольностей. Один раз еще в институте, на занятиях по акробатике, педагог простодушно сделал замечание:
- Ты почему лифчик не носишь? Пора...
Саша обхватила грудь крест-накрест обеими руками, села на корточки и просидела весь урок с красными ушами.
Идет жизнь дальше. Приглашают к нам в театр режиссера на постановку комедии из сельской жизни. Пьеса о том, как колхозники готовятся к олимпиаде и как побеждают на ней. Масса песен, музыки и танцев, а также любовных историй. Саше поручили роль героини. Благодаря голосу она без труда опередила двух актрис, назначенных на эту же роль, и радостно вступила в бой за будущий спектакль. Роль - мечта! Режиссер первое время разевал рот и цепенел от неслыханного Сашиного голоса.
- Сашка,- шепчу ей,- опять эти пришли, в зале уселись.
"Эти" - специалисты, желающие пригласить Сашу на прослушивание в Большой театр.
- Бог с ними! Пусть сидят.
- Будете напевать, а не петь,- подбадривала она свои соперниц,- речитативчиком. Главное - сюжет, правильно?
Радостно улыбаясь, она предчувствовала жизнь на сцене своей полюбившейся героини. Девчонки втягивали головы в плечи, сомневаясь в себе, млели от Сашиного голоса и танцев, от всего, что она творила на сцене.
Порою, когда режиссер давал поблажку трепетно наблюдавшим девушкам, позволив им порепетировать на сцене, получалось очень неплохо. Они приятно напевали, хорошо двигались и танцевали. Обстановка была теплая и озорная. И вдруг в пустом зале появляется Стрелкова - актриса, которая сыграла вместо Саши Настю. Села в кресло, не знаем, кем приглашенная, и стала наблюдать за репетицией. У Саши подкосились ноги.
- И голоса нет, и слон на ухо наступил,- безучастно выдохнула она.
Дома расплакалась: кто угодно, только не она! Конечно, у нас театр-студия. Актеры имеют право подавать заявки, тем более Стрелкова н актриса с положением. Подходя к театру, Саша, задыхаясь, слышала упорные звуки рояля и "речитативчик" репетирующей соперницы. Режиссер знал, конечно, кто поддерживает и рекомендует эту актрису "с положением". Она, напевая и пританцовывая, сделала роль неплохо. Неплохо! А Саша - гениально! Пошли репетиции в очередь. Кто будет играть премьеру? Узел туго стянулся в сердце Саши и в душах доброжелателей. Режиссер растерялся: руководство посоветовало считаться с заслугами Стрелковой. Сорвавшимся голосом он сообщил о возможности жребия. Наступила гробовая тишина. Скрутили трубочкой бумажки со словами "да" и "нет" и опустили в игровую шляпку. Саша вытащила "нет"... Шесть спектаклей должна сыграть Стрелкова, потом, как обычно, в очередь...
Ах, студенческое общежитие - душа моя! Какою интересною жизнью живет оно, не меняя сложившихся устоев и правил! Правила эти простые: где спит студент, где он греется, общается, дружит, туда и идет на ночлег. Очаг! Гурт!
Освобождается от него общежитие не сразу. Уж и диплом, бывает, получит, а ноги сами идут к нагретому месту. Его никто и не прогоняет н он свой, привычный. Разберись, у кого диплом, а у кого еще нету. Тем более идти некуда и незачем. Койку заняли - не беда! Свободная всегда найдется. Стоит шесть кроватей, шесть тумбочек. У каждого свой мирок. Помню, Маша Колчина с художественного факультета на последние копейки купит сто граммов хлеба, кусок сахару, беломорину и... ромашку. Утром гимнастика, обливание холодной водой, чай с хлебом, беломорина и ромашка в стакане на тумбочке.
Открывается дверь без стука.
- Залепухина Милка еще не пришла?
- Пришла. На кухне она. Садись. Ты откуда?
- С Рыбного!
Вот и все. Познакомились.
Сновали и знакомые, и незнакомые. Бывало, уж и семья сложится, а завалиться в общежитие - святое дело. Благостно на душе.
А как никого не останется из своих, то пора и честь знать. Перестает тянуть в общежитие, да и становится неприлично светиться там с незнакомыми.
Саша позже нас была лишена удовольствия появляться в общежитии. Ее учеба в музыкальном училище давала право на койку у девчат в комнате. Как-то звонит она мне по телефону и сообщает:
- Нонк, я в Большом театре...
- А что ты там делаешь?
- Распеваться сейчас буду. Может, подрулишь?
Раньше я не красилась. Как говорится, подпоясался - и вперед! Язык до Киева довел, отыскала концертный зал Большого театра и ахнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20