Здесь, на высоченной стене, где идти было опаснее, чем по острию ножа, он и она преодолевали одни и те же опасности, разгадывали одни и те же загадки и вцеплялись пальцами в одни и те же неровности камня. Лишь время отделяло их друг от друга. Химические реакции, происходящие в крови, обостряли его чувства, пятна магнезии подтверждали правильность его движений. Он вступил с ней в контакт на некоем чувственном уровне. Казалось, что в самые трудные мгновения балерина поджидала его. И обнимая скалу – хватаясь, подтягиваясь, пыхтя и вытягиваясь во весь рост, – он словно обнимал эту женщину.
Она в каком-то смысле соблазняла его. Причинами этого влечения было и само восхождение, и почти сексуальное притяжение Эль-Кэпа, и даже та болезненная связь, что существует между могильщиком и мертвецами, которых он укладывает в землю. Как ни толкуй, она шла следом за Хью точно так же, как он стремился вслед за ней.
Хью попытался вспомнить, когда же он в последний раз испытывал нечто подобное, – это было с Энни одним дождливым вечером, несколько десятков лет назад – в самом начале. Он изгнал из мыслей ее образ. Все было не так. С тех пор прошла целая жизнь. Женщина была совсем другой. Он принял условия жестокой, почти беззвучной игры. Единственными звуками были его дыхание, стук его сердца да шорох веревки, задевающей за камень.
Бездна цеплялась за его кишки, за выступающие тазовые кости, за основание позвоночника. Она пыталась сковать движения суставов и пальцев. Она заполняла его существо одиночеством, страхом и растерянностью. Но женщина не разочаровалась в нем и не отказалась от него. Она оставляла для него на скале свои призрачные следы. Она манила его за собой.
Каждое движение было продуманным в самом буквальном смысле этого слова: насколько согнуть суставы пальцев рук, хватаясь за зацепку, куда и как поставить кончики пальцев ног, насколько позволить ступне отклониться от горизонтали, как и когда отстраниться от очередной опоры. Он непрерывно держал свое тело под полным контролем и при этом, как ни странно, чувствовал, что его ничто нисколько не ограничивает. Все получалось очень легко. Нужно было лишь доверять своей незримой напарнице.
Хью попробовал сообразить, которая из трех женщин вела его вверх по стене. Одну из них он встретил в лесу – у нее были серебряные сережки в ушах и каменные бусины, вплетенные в волосы. Это была она или кто-то из оставшихся двух? Вероятно, ему никогда не доведется узнать это. Почему-то он в своих мыслях представлял ее очень красивой.
Он держался за неровности ярко-зеленого камня как за что-то невероятно драгоценное. Ему здесь не было места. Оливин был чужеродным минералом. Он выплыл из глубочайших раскаленных недр, бросив вызов всем химическим и физическим процессам, которые здесь происходили. И выбрался на свет божий, дерзко прочертив огромный фас скалы.
И все же через восемьдесят или девяносто футов оливин сдался. Зеленая полоса нырнула обратно в пестрый гранит. Хью ухватился за последнюю зацепку, соображая, куда же двинуться дальше.
В поле зрения не было ни одной трещины, никаких неровностей, за которые можно было бы ухватиться. И белые пятна магнезии исчезли. Хью растерялся. Он был полностью уверен в том, что идет правильным путем. Неужели оливиновая лестница оказалась ложным путем и привела в тупик? Альпинистка одурачила его и сумела вернуться, оставив его здесь распятым на скале? Он хорошо понимал лишь одно: его силы на исходе. Опустив по очереди обе руки, он потряс ими, закачав немного свежей крови в артерии, готовясь к дальнейшим действиям.
Вдруг задрожало колено. Тетанус. Прекрати! Он оторвал ногу от опоры, вновь поставил на место, сменил хват рук, вытянул шею, откинул голову, осматривая скалу в поисках следующего зацепа. Нельзя было поверить, что она заманила его сюда, на такую высоту, лишь затем, чтобы бросить в безвыходном положении. Он искал хоть какие-нибудь признаки ее пребывания здесь, хоть отпечаток ладони, хоть царапину. Что угодно. Когда же Хью в конце концов увидел это, оно оказалось настолько грандиозным, что он нисколько не удивился тому, что не мог распознать дорогу на первых порах.
Справа и выше чуть угадывался сквозь дым темный расплывчатый полумесяц. Он зиял, как распахнутая китовая пасть. Это же крыша, понял он, гигантская изогнутая бровь. Сам того не зная, он добрался до Глаза циклопа, вернее, почти добрался. Так близко и все же так неимоверно далеко! Вцепившись мертвой хваткой в последнюю оливиновую зацепку, он искал и не мог найти пути, ведущего в эту чудовищную глазницу.
Он вытянулся во весь рост, пытаясь заглянуть за четкий угол, ограничивавший поле зрения совсем рядом с ним. Вдали же был виден только смог. Там, куда не могла достать его рука, стены словно вовсе не существовало. Пока он флиртовал со своей балериной, бездна окружала его со всех сторон и теперь пыталась сомкнуться. На какой-то миг у него возникло головокружительное ощущение отсутствия низа и верха, усилившееся из-за дымной пелены.
Он вцепился в оливин, как в саму жизнь, не думая о том, что нужно беречь силу рук. Самый главный урок, который должен усвоить альпинист, заключается в умении понять, когда нужно прекратить борьбу, остановиться и успокоиться. По большому счету, ты оцениваешь скалу или лед, взвешиваешь противостоящую тебе гору согласно своему представлению о ней. Ты учишься понимать, когда нужно идти на штурм, а когда следует отступить, узнаешь пределы возможностей своего тела, узнаешь, насколько далеко ты способен закинуть ногу, насколько крепко твои руки могут держаться за зацеп, насколько большое напряжение способно выдержать твое сердце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99