Стены Раннего Утреннего Света и Нового Рассвета первыми подставляли лбы лучам восходящего солнца. Рядом с Южными морями находилась Буря.
Среди этих прекрасных чудовищ возвышалась Анасази. Хью не видел лишь ближайшего, так и не пройденного до конца впервые маршрута, который вчера лишил жизни по меньшей мере двух молодых женщин. Он вытянул шею, но так и не смог разглядеть ни висящего на веревке тела, ни каких-либо следов восхождения, ни даже обширной крыши Глаза циклопа.
Сейчас Огастин, вероятно, уже спустился к телу своей подруги. Как спасатель, он, несомненно, уже встречался со смертью. Но этот случай оставит в его душе такой шрам, какого он пока что не может даже представить себе. Хью знал это наверняка. Потеря любви никогда не дается легко.
– Ну и каковы мои шансы? – внезапно спросил Льюис.
Хью подумал, что он говорит о предстоящем подъеме или недельном восхождении. Поэтому он беспечно махнул рукой.
– Только синее небо, – произнес он нараспев.
На небе не было ни облачка. В ослепительных солнечных лучах бойко кружились горные ласточки. Стоял изумительный день, достойный рая.
Льюис не улыбнулся в ответ. Его глаза прятались за тонкими, чрезвычайно стильными солнцезащитными очками. Хью с запозданием понял, что друг спрашивал его о беседе с Рэйчел, состоявшейся вчера вечером. Немного поразмыслив, он решил не отвечать. В предстоящие дни у них будет вполне достаточно времени для того, чтобы внимательно приглядеться к прожитым жизням. И похоронить своих женщин.
– Время идет, – сказал Льюис.
Он покрутил головой и плечами, как боксер, готовящийся к выходу на ринг. Хью проверил страховку и похлопал его по плечу. Льюис двинулся вверх по стене.
Во время дальнейшего пути они сделали множество ошибок: путали веревки, роняли снаряжение, не понимали команд друг друга. Льюиса это очень расстраивало.
– Неужели эта гадина одолеет нас? – пробормотал он в один из таких случаев.
Хью смотрел на жизнь более спокойно. Он нисколько не тревожился из-за медлительности. Шел лишь первый день восхождения. Они еще успеют приноровиться к той жизни, которую ведут на больших стенах.
Они не ходили вдвоем более трех десятков лет. Разумнее было бы совершить сначала несколько коротких простых маршрутов, потратив неделю-другую, чтобы восстановить взаимодействие до интуитивного уровня. Вместо этого они кинулись на утес с той же опрометчивостью, с какой иные бросаются с него.
Около четырех часов они решили, что на сегодня хватит. Начало положено. Четыреста футов по вертикали, конечно, не бог весть что. Но они смогли прорваться через первую линию обороны Анасази и приблизиться к своему давнему ритму. Можно было бы до заката пройти еще один отрезок вверх, но это было чревато опасностью спуска в темноте.
Пока они готовились спускаться по веревке, Хью попытался разглядеть хоть какие-нибудь признаки присутствия спасателей.
– А ведь ты был уверен, что мы что-нибудь увидим, – сказал он.
Льюис сделал большой глоток воды.
– Был. Но мы ничего не увидели.
– Они собирались назвать свой маршрут Стеной троянок. Мне сказал один из рейнджеров.
Льюис фыркнул.
– Вот и накликали несчастье. Пленницы и рабыни! Надо же придумать такое дурацкое название!
– Тут ты загнул, Луи. Ведь только женщины там и уцелели.
– Что-то я тебя не понимаю.
– После той эпической войны. Ну, знаешь, те, что были не моложе Эль-Кэпа.
Льюис не поддержал шутку.
– Из них не уцелел никто, Хью. Они все погибли.
Насмешка Льюиса расстроила Хью. Он подумал, что, возможно, они раздражены после трудного дня. Они не на шутку устали. А громада Анасази, несмотря на все усилия, вздымалась высоко над ними.
– Постарайся все же воздать им должное, – сказал он. – Они были смелы, как чертовки. Воительницы. Амазонки.
– Иисус! – воскликнул Льюис.
– Но ты же бард. Где же твое поэтическое чувство?
– Это никакая не поэзия. Это гордыня. Рэйчел напичкала этим дерьмом наших девочек. Она говорила: мечта должна быть большой! Еву просто оклеветали! Ты можешь в один прекрасный день стать президентом! Вся эта фигня насчет женщины-богини растет в мозгах, как на дрожжах, и вдобавок еще и заразна. Они почему-то уверены, что могут танцевать в огне и не обжигаться.
Хью уперся ногами в скалу. У него тоже было горько на душе, но его чувство было совсем не таким, как у Льюиса.
– Раз уж они, по твоему мнению, были здесь не на месте, то, может быть, и нам с тобой тут нечего делать, – возразил Хью. – И ты после этого еще рассуждаешь о гордыне…
– Я только предлагаю посмотреть, куда это их заводит.
– Эти женщины пожертвовали всем, что у них было.
– Они крепко лажанулись, Хью. Только потому, что высунулись слишком далеко.
В памяти Хью возникло недавнее зрелище: девушка, лежащая на камне в лесу, словно человеческая жертва на алтаре.
– Ты несправедлив, – сказал он.
– Я говорю о том, как я это вижу, – заявил Льюис.
Хью фыркнул.
– Видишь? Да ты ничего не видишь!
– Сегодня утром ты устроил мне экскурсию, спасибо тебе. Кровь на камнях. Кровь на деревьях. Вот и вся история.
Хью, нахмурившись, поглядел на него.
– На ее месте мог оказаться любой из нас.
– Только не я.
– Неужели? Кажется, кто-то тут рассуждал о гордыне…
Льюис, примерившись, выпустил из рук связку карабинов, проводил ее глазами и прислушался к слабому звону, с каким она ударилась внизу, под деревьями, о камни.
– Что ты делаешь, Хью?
Что он делал? Это была вовсе не та обычная перепалка, какую они вели постоянно, никогда не уставая, на любую тему: хоть о переходе Боба Дилана на электрогитару, хоть о том, что ценнее для человечества – вымышленная «Гора-аналог» Рене Домаля или настоящая К-2.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99