А там уж его хоть на собачьи консервы.
– И когда двигаем?
– Уже совсем скоро. Пакуй вещички.
– Черт! – выругался один. – Истуканы долбаные.
– Скажи спасибо, что не живые.
– Постойте-ка, подружки, что это тут у нас?
– Глядите, монеты! Ух ты, какие!
– Ручной работы. Видите – рубленые края? Очень старые.
– Да черт с ним, что старые. Главное – золото!
– Очень кстати. А вон там еще!
– И здесь тоже! Отлично прибарахлимся, ребята!
И солдаты разбрелись, то и дело нагибаясь за монетами, точно куры за кормом. Они отходили друг от друга все дальше и дальше. Наконец один вернулся – в кепке козырьком назад, утиным шагом, словно на тренировке. Винтовку подвесил к поясу, чтобы грести монеты обеими руками.
– Эй, ребята! – позвал он. – У меня полные карманы. Одолжите мне местечко в рюкзаке.
Прошла минута.
– Эй! – снова крикнул солдат и замер. – Ребята!
Руки у него опустились, монеты попадали на пол. Он медленно потянулся к винтовке. Солдат слышал звон нефритовых пластинок, но было уже поздно. В китайском языке есть особое слово, обозначающее музыкальное позвякивание нефритовых украшений, издаваемое на ходу вельможей: «линь-лань». Неизвестно, как могли бы двадцать столетий тому назад передать этот звон хейдлы, но когда ближайшая к солдату статуя ожила, звук был именно такой.
Солдат начал подниматься, но тут сверху на него обрушилась доацтекская булава, с хирургической точностью раскроив ему голову. Обсидиан острее, чем современные скальпели. Статуя сбросила нефритовые доспехи и превратилась в человека. Айк сунул булаву в глиняные руки и взял винтовку. Отличный обмен.
* * *
Мятежники стащили плоты к озеру и погрузили на них все продовольствие экспедиции. Это делалось на виду у командира, которого предварительно обмотали проволокой и подвесили на стену.
– Ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от возмездия Господа нашего! – кричал им полковник.
Узники в боковой комнате тоже его слышали. «Любви, а не возмездия», – думала Али, лежа на полу. Полковник все переврал. Это была цитата из Послания римлянам, и речь там не о возмездии, а о любви. Впрочем, спорный вопрос.
Часовой ушел помогать с погрузкой. Он уже знал – ученых с собой не берут.
Время настало. Айк сделал для нее все, что мог. Теперь нужно действовать самой. Али вытащила нож. Трой поднял голову. Али поместила нож перед веревкой, связывающей руки. Лезвие было острое, и веревка мигом разлетелась. Али перекатилась к Трою.
Сперриер услышал и оглянулся.
– Вы что там делаете? – прошипел он. – С ума сошли?
Али размяла запястья и плечи и, встав на колени, перерезала веревку, которой ее привязали за шею к стене.
– Разозлишь их, и они нас не возьмут с собой! – сказал Сперриер.
Али нахмурилась:
– Нас никуда и не берут.
– Как это не берут! – не поверил ученый. – Возьмут, имей терпение.
Али уже разрезала его веревку.
– Солдаты сейчас вернутся. Нам лучше уйти.
Трой взял нож и подобрался к Челси, Пиа и Сперриеру.
– Уберись от меня, – велел Сперриер.
Пиа схватила Али за руку и подтащила к себе. Она смотрела на монахиню сумасшедшим взглядом. Дыхание у нее было зловонным. Сперриер сказал:
– Нельзя их злить, Пиа.
– Тогда оставайтесь! – не выдержала Али.
– А она?
Трой стоял на коленях возле пленницы. Та твердо и внимательно смотрела ему в глаза.
Девушка может кинуться к выходу, или закричать, или даже наброситься на своих спасителей. И в то же время оставить ее здесь – значит вынести ей смертный приговор.
– Возьмем, – решила Али. – Только скотч не отклеивай. И руки не развязывай. И веревку на шее оставь.
Трой продел нож под веревку, собираясь ее разрезать. Он медлил. Девушка сверкнула глазами в сторону Али. Отливающие желтизной глаза были как у кошки.
– Не развязывай ее, Трой. Я только об этом прошу.
Сперриер уходить отказался.
– Дурачье, – процедил он.
Пиа направилась к двери, но тут же вернулась.
– Не могу, – сказала она Али.
– Нельзя здесь оставаться, – ответила та.
– Как я его брошу?
Али потащила Пиа за руку, потом отпустила.
– Прости, – произнесла Пиа. – Береги себя.
Али поцеловала ее в лоб.
Беглецы прокрались из своей темницы во внутреннюю крепость. Фонарей у них не было, но хватало исходящего от стен свечения.
– Я знаю одно место, – решилась Али.
И все, не задавая вопросов, последовали за ней. Она отыскала лестницу, которую показал ей Айк.
Челси досталось от охранников, и она сильно хромала. Али помогала ей идти, а Трой помогал девушке. Наверху Али провела их тайным ходом в комнату с лампами.
Здесь было почти темно – только снизу пробивался слабый свет. Кто-то открыл подвал и опустошил его. И оставил одну зажженную глиняную лампу. Али спустилась в подвал и помогла сойти Челси. Трой спустил пленницу. Али удивилась, какая та легкая.
– Айк здесь был, – сказала она.
– Похоже на склеп, – заметила Челси. Она дрожала. – Не хочу здесь сидеть!
– Здесь хранились сосуды, – объяснила Али. – В них было масло. Айк их куда-то забрал.
– А где он сам?
– Побудьте здесь, – попросила Али. – Я его найду.
– Я с тобой, – предложил Трой, но как-то неохотно.
Ему не хотелось бросать девушку. За последние несколько дней он буквально на ней зациклился. Али посмотрела на Челси – та выглядела ужасно. Трою лучше остаться. Али попыталась поставить себя на место Айка.
– Ждите здесь. Сидите тихо. Ни звука. Когда опасность минует, мы с Айком за вами вернемся.
Слабый огонек освещал их лица. Али хотелось остаться здесь, с ними, где светло и безопасно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173